|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Гость зашевелился, улыбнулся и начал осторожно: "Сколько я вижу, вас, прежде всего, даже поражает, что я пришел в такой час и - при особенных таких обстоятельствах-с... Так что, помня все прежнее и то, как мы расстались-с, - мне даже теперь странно-с... А впрочем, я даже и не намерен был заходить-с, и если уж так вышло, то - нечаянно-с..."
- Как нечаянно! да я вас из окна видел, как вы на цыпочках через улицу перебегали!
- Ах, вы видели! - ну так вы, пожалуй, теперь больше моего про все это знаете-с! Но я вас только раздражаю... Вот тут что-с: я приехал сюда уже недели с три, по своему делу... Я ведь Павел Павлович Трусоцкий, вы ведь меня сами признали-с. Дело мое в том, что я хлопочу о моем перемещении в другую губернию и в другую службу-с и на место с значительным повышением... Но, впрочем, все это тоже не то-с!.. Главное, если хотите, в том, что я здесь слоняюсь вот уже третью неделю и, кажется, сам затягиваю мое дело нарочно, то есть о перемещении-то-с, и, право, если даже оно и выйдет, то я, чего доброго, и сам забуду, что оно вышло-с, и не выеду из вашего Петербурга в моем настроении. Слоняюсь, как бы потеряв свою цель и как бы даже радуясь, что ее потерял - в моем настроении-с...
- В каком это настроении? - хмурился Вельчанинов.
Гость поднял на него глаза, поднял шляпу и уже с твердым достоинством указал на креп.
- Да - вот-с в каком настроении!
Вельчанинов тупо смотрел то на креп, то в лицо гостю. Вдруг румянец залил мгновенно его щеки, и он заволновался ужасно.
- Неужели Наталья Васильевна!
- Она-с! Наталья Васильевна! В нынешнем марте... Чахотка и почти вдруг-с, в какие-нибудь два-три месяца! И я остался - как вы видите!
Проговорив это, гость в сильном чувстве развел руки в обе стороны, держа в левой на отлете свою шляпу с крепом, и глубоко наклонил свою лысую голову, секунд по крайней мере на десять.
Этот вид и этот жест вдруг как бы освежили Вельчанинова; насмешливая и даже задирающая улыбка скользнула по его губам, - но покамест на одно только мгновение: известие о смерти этой дамы (с которой он был так давно знаком и так давно уже успел позабыть ее) произвело на него теперь до неожиданности потрясающее впечатление.
- Возможно ли это! - бормотал он первые попавшиеся на язык слова. - И почему же вы прямо не зашли и не объявили?
- Благодарю вас за участие, вижу и ценю его, несмотря...
- Несмотря?
- Несмотря на столько лет разлуки, вы отнеслись сейчас к моему горю, и даже ко мне, с таким совершенным участием, что я, разумеется, ощущаю благодарность. Вот это только я и хотел заявить-с. И не то чтобы я сомневался в друзьях моих, я и здесь, даже сейчас, могу отыскать самых искренних друзей-с (взять только одного Степана Михайловича Багаутова), но ведь нашему с вами, Алексей Иванович, знакомству (пожалуй, дружбе - ибо с признательностью вспоминаю) прошло девять лет-с, к нам вы не возвращались, писем обоюдно не было...
Гость пел, как по нотам, но все время, пока изъяснялся, глядел в землю, хотя, конечно, все видел и вверху. Но и хозяин уже успел немного сообразиться.
С некоторым весьма странным впечатлением, все более и более усиливавшимся, прислушивался и приглядывался он к Павлу Павловичу, и вдруг, когда тот приостановился, - самые пестрые и неожиданные мысли неожиданно хлынули в его голову.
- Да отчего же я вас все не узнавал до сих пор? - вскричал он оживляясь. - Ведь мы раз пять на улице сталкивались!
- Да; и я это помню; вы мне все попадались-с, - раза два, даже, пожалуй, и три...
- То есть - это вы мне все попадались, а не я вам!
Вельчанинов встал и вдруг громко и совсем неожиданно засмеялся. Павел Павлович приостановился, посмотрел внимательно, но тотчас же опять стал продолжать:
- А что вы меня не признали, то, во-первых, могли позабыть-с, и, наконец, у меня даже оспа была в этот срок и оставила некоторые следы на лице.
- Оспа? Да ведь и в самом же деле у него оспа была! да как это вас...
- Угораздило? Мало ли чего не бывает, Алексей Иванович; нет-нет да и угораздит!
- Только все-таки это ужасно смешно. Ну, продолжайте, продолжайте, - друг дорогой!
- Я же хоть и встречал тоже вас-с...
- Стойте! Почему вы сказали сейчас "угораздило"? Я хотел гораздо вежливей выразиться. Ну, продолжайте, продолжайте!
Почему-то ему все веселее и веселее становилось. Потрясающее впечатление совсем заменилось другим.
Он быстрыми шагами ходил по комнате взад и вперед.
- Я же хоть и встречал тоже вас-с и даже, отправляясь сюда, в Петербург, намерен был непременно вас здесь поискать, но, повторяю, я теперь в таком настроении духа... и так умственно разбит с самого с марта месяца...
- Ах да! разбит с марта месяца... Постойте, вы не курите?
- Я ведь, вы знаете, при Наталье Васильевне...
- Ну да, ну да; а с марта-то месяца?
- Папиросочку разве.
- Вот папироска; закуривайте и - продолжайте! продолжайте, вы ужасно меня...
И, закурив сигару, Вельчанинов быстро уселся опять на постель. Павел Павлович приостановился.
- Но в каком вы сами-то, однако же, волнении, здоровы ли вы-с?
- Э, к черту об моем здоровье! - обозлился вдруг Вельчанинов. - Продолжайте!
С своей стороны гость, смотря на волнение хозяина, становился довольнее и самоувереннее.
- Да что продолжать-то-с? - начал он опять. - Представьте вы себе, Алексей Иванович, во-первых, человека убитого, то есть не просто убитого, а, так сказать, радикально; человека, после двадцатилетнего супружества переменяющего жизнь и слоняющегося по пыльным улицам без соответственной цели, как бы в степи, чуть не в самозабвении, и в этом самозабвении находящего даже некоторое упоение. Естественно после того, что я и встречу иной раз знакомого или даже истинного друга, да и обойду нарочно, чтоб не подходить к нему в такую минуту, самозабвения-то то есть. А в другую минуту - так все припомнишь и так возжаждешь видеть хоть какого-нибудь свидетеля и соучастника того недавнего, но невозвратимого прошлого, и так забьется при этом сердце, что не только днем, но и ночью рискнешь броситься в объятия друга, хотя бы даже и нарочно пришлось его для этого разбудить в четвертом часу-с. Я вот только в часе ошибся, но не в дружбе; ибо в сию минуту слишком вознагражден-с. А насчет часу, право думал, что лишь только двенадцатый, будучи в настроении. Пьешь собственную грусть и как бы упиваешься ею. И даже не грусть, а именно новосостояние-то это и бьет по мне...
- Как вы, однако же, выражаетесь! - как-то мрачно заметил Вельчанинов, ставший вдруг опять ужасно серьезным.
- Да-с, странно и выражаюсь-с...
- А вы... не шутите?
- Шучу! - воскликнул Павел Павлович в скорбном недоумении, - и в ту минуту, когда возвещаю...
- Ах, замолчите об этом, прошу вас!
Вельчанинов встал и опять зашагал по комнате.
Так и прошло минут пять. Гость тоже хотел было привстать, но Вельчанинов крикнул: "Сидите, сидите!" - и тот тотчас же послушно опустился в кресла.
- А как, однако же, вы переменились! - заговорил опять Вельчанинов, вдруг останавливаясь перед ним - точно как бы внезапно пораженный этою мыслию. - Ужасно переменились! Чрезвычайно! Совсем другой человек!
- Не мудрено-с: девять лет-с.
- Нет-нет-нет, не в годах дело! вы наружностию еще не бог знает как изменились; вы другим изменились!
- Тоже, может быть, девять лет-с.
- Или с марта месяца!
- Хе-хе, - лукаво усмехнулся Павел Павлович, - у вас игривая мысль какая-то... Но, если осмелюсь, - в чем же собственно изменение-то?
- Да чего тут! Прежде был такой солидный и приличный Павел Павлович, такой умник Павел Павлович, а теперь - совсем vaurien Павел Павлович!
Он был в той степени раздражения, в которой самые выдержанные люди начинают иногда говорить лишнее.
- Vaurien! вы находите? И уж больше не умник? Не умник? - с наслаждением хихикал Павел Павлович.
- Какой черт умник! Теперь, пожалуй, и совсем умный.
"Я нагл, а эта каналья еще наглее! И... и какая у него цель?" - все думал Вельчанинов.
- Ах, дражайший, ах, бесценнейший Алексей Иванович! - заволновался вдруг чрезвычайно гость и заворочался в креслах. - Да ведь нам что? Ведь не в свете мы теперь, не в великосветском блистательном обществе! Мы - два бывшие искреннейшие и стариннейшие приятеля и, так сказать, в полнейшей искренности сошлись и вспоминаем обоюдно ту драгоценную связь, в которой покойница составляла такое драгоценнейшее звено нашей дружбы!
И он как бы до того увлекся восторгом своих чувств, что склонил опять, по-давешнему, голову, лицо же закрыл теперь шляпой. Вельчанинов с отвращением и с беспокойством приглядывался.
"А что, если это просто шут? - мелькнуло в его голове. - Но н-нет, н-нет! кажется, он не пьян, - впрочем, может быть, и пьян; красное лицо. Да хотя бы и пьян, - все на одно выйдет. С чем он подъезжает? Чего хочется этой каналье?"
- Помните, помните, - выкрикивал Павел Павлович, помаленьку отнимая шляпу и как бы все сильнее и сильнее увлекаясь воспоминаниями, - помните ли вы наши загородные поездки, наши вечера и вечеринки с танцами и невинными играми у его превосходительства гостеприимнейшего Семена Семеновича? А наши вечерние чтения втроем? А наше первое с вами знакомство, когда вы вошли ко мне утром, для справок по вашему делу, и стали даже кричать-с, и вдруг вышла Наталья Васильевна, и через десять минут вы уже стали нашим искреннейшим другом дома ровно на целый год-с - точь-в-точь как в "Провинциалке", пиесе господина Тургенева...
Вельчанинов медленно прохаживался, смотрел в землю, слушал с нетерпением и отвращением, но - сильно слушал.
- Мне и в голову не приходила "Провинциалка", - перебил он, несколько теряясь, - и никогда вы прежде не говорили таким пискливым голосом и таким... не своим слогом. К чему это?
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Скачать полный текст (288 Кб)
Перейти на страницу автора
|