 |
|
|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
- Во всяком случае, милостивый государь, - с достоинством поправился Павел Павлович, - я все-таки не нахожу выставленных вами причин, - причин неприличных и весьма сомнительных, - достаточными, чтобы продолжать об них прение-с. Вижу, что все это дело детское и пустое; завтра же справлюсь у почтеннейшего Федосея Семеновича, а теперь прошу вас уволить-с.
- Видите ли вы склад этого человека! - вскричал тотчас же, не выдержав тона, юноша, горячо обращаясь к Вельчанинову. - Мало того, что его оттуда гонят, выставляя ему язык, - он еще хочет завтра на нас доносить старику! Не доказываете ли вы этим, упрямый человек, что вы хотите взять девушку насильно, покупаете ее у выживших из ума людей, которые вследствие общественного варварства сохраняют над нею власть? Ведь уж достаточно, кажется, она показала вам, что вас презирает; ведь вам возвратили же ваш сегодняшний неприличный подарок, ваш браслет? Чего же вам больше?
- Никакого браслета никто мне не возвращал, да и не может этого быть, - вздрогнул Павел Павлович.
- Как не может? Разве господин Вельчанинов вам не передал?
"Ах, черт бы тебя взял!" - подумал Вельчанинов.
- Мне действительно, - проговорил он хмурясь, - Надежда Федосеевна поручила давеча передать вам, Павел Павлович, этот футляр. Я не брал, но она - просила... вот он... мне досадно...
Он вынул футляр и положил его в смущении перед оцепеневшим Павлом Павловичем.
- Почему же вы до сих пор не передали? - строго обратился молодой человек к Вельчанинову.
- Не успел, стало быть, - нахмурился тот.
- Это странно.
- Что-о-о?
- Уж по крайней мере странно, согласитесь сами. Впрочем, я согласен признать, что тут - недоразумение.
Вельчанинову ужасно захотелось сейчас же встать и выдрать мальчишку за уши, но он не мог удержаться и вдруг фыркнул на него от смеха; мальчик тотчас же и сам засмеялся. Не то было с Павлом Павловичем; если бы Вельчанинов мог заметить его ужасный взгляд на себе, когда он расхохотался над Лобовым, - то он понял бы, что этот человек в это мгновение переходит за одну роковую черту... Но Вельчанинов, хотя взгляда и не видал, но понял, что надо поддержать Павла Павловича.
- Послушайте, господин Лобов, - начал он дружественным тоном, - не входя в рассуждение о прочих причинах, которых я не хочу касаться, я бы заметил вам только то, что Павел Павлович все-таки приносит с собою, сватаясь к Надежде Федосеевне, - во-первых, полную о себе известность в этом почтенном семействе; во-вторых, отличное и почтенное свое положение; наконец, состояние, а следовательно, он естественно должен удивляться, смотря на такого соперника, как вы, - человека, может быть, и с большими достоинствами, но до того уже молодого, что вас он никак не может принять за соперника серьезного... а потому и прав, прося вас окончить.
- Что это такое значит "до того молодого"? Мне уж месяц, как минуло девятнадцать лет. По закону я давно могу жениться. Вот вам и все.
- Но какой же отец решится отдать за вас свою дочь теперь - будь вы хоть размиллионер в будущем или там какой-нибудь будущий благодетель человечества? Человек девятнадцати лет даже и за себя самого - отвечать не может, а вы решаетесь еще брать на совесть чужую будущность, то есть будущность такого же ребенка, как вы! Ведь это не совсем тоже благородно, как вы думаете? Я позволил себе высказать потому, что вы сами давеча обратились ко мне как к посреднику между вами и Павлом Павловичем.
- Ах да, кстати, ведь его зовут Павлом Павловичем! - заметил юноша. - Как же это мне все мерещилось, что Васильем Петровичем? Вот что-с, - оборотился он к Вельчанинову, - вы меня не удивили нисколько; я знал, что вы все такие! Странно, однако ж, что об вас мне говорили как об человеке даже несколько новом. Впрочем, это все пустяки, а дело в том, что тут не только нет ничего неблагородного с моей стороны, как вы позволили себе выразиться, но даже совершенно напротив, что и надеюсь вам растолковать: мы, во-первых, дали друг другу слово, и, кроме того, я прямо ей обещался, при двух свидетелях, в том, что если она когда полюбит другого или просто раскается, что за меня вышла, и захочет со мной развестись, то я тотчас же выдаю ей акт в моем прелюбодеянии, - и тем поддержу, стало быть, где следует, ее просьбу о разводе. Мало того: в случае, если бы я впоследствии захотел на попятный двор и отказался бы выдать этот акт, то, для ее обеспечения, в самый день нашей свадьбы, я выдам ей вексель в сто тысяч рублей на себя, так что в случае моего упорства насчет выдачи акта она сейчас же может передать мой вексель - и меня под сюркуп! Таким образом все обеспечено, и ничьей будущностью я не рискую. Ну-с, это, во-первых.
- Бьюсь об заклад, что это тот - как его - Предпосылов вам выдумал? - вскричал Вельчанинов.
- Хи-хи-хи! - ядовито захихикал Павел Павлович.
- Чего этот господин хихикает? Вы угадали, - это мысль Предпосылова; и согласитесь, что хитро. Нелепый закон совершенно парализирован. Разумеется, я намерен любить ее всегда, а она ужасно хохочет, - но ведь все-таки ловко, и согласитесь, что уж благородно, что этак не всякий решится сделать?
- По-моему, не только не благородно, но даже гадко.
Молодой человек вскинул плечами.
- Опять-таки вы меня не удивляете, - заметил он после некоторого молчания, - все это слишком давно перестало меня удивлять. Предпосылов, так тот прямо бы вам отрезал, что подобное ваше непонимание вещей самых естественных происходит от извращения самых обыкновенных чувств и понятий ваших - во-первых, долгою нелепою жизнию, а во-вторых, долгою праздностью. Впрочем, мы, может быть, еще не понимаем друг друга; мне все-таки об вас говорили хорошо... Лет пятьдесят вам, однако, уже есть?
- Перейдите, пожалуйста, к делу.
- Извините за нескромность и не досадуйте; я без намерения. Продолжаю: я вовсе не будущий размиллионер, как вы изволили выразиться (и что у вас за идея была!). Я весь тут, как видите, но зато в будущности моей я совершенно уверен. Героем и благодетелем ничьим не буду, а себя и жену обеспечу. Конечно, у меня теперь ничего нет, я даже воспитывался в их доме, с самого детства...
- Как так?
- А так, что я сын одного отдаленного родственника жены этого Захлебинина, и когда все мои померли и оставили меня восьми лет, то старик меня взял к себе и потом отдал в гимназию. Этот человек даже добрый, если хотите знать...
- Я это знаю-с...
- Да; но слишком уж древняя голова. Впрочем, добрый. Теперь, конечно, я давно уже вышел из-под его опеки, желая сам заработывать жизнь и быть одному себе обязанным.
- А когда вы вышли? - полюбопытствовал Вельчанинов.
- Да уж месяца с четыре будет.
- А, ну так это все теперь и понятно: друзья с детства! Что же, вы место имеете?
- Да, частное, в конторе одного нотариуса, на двадцати пять в месяц. Конечно, только покамест, но когда я делал там предложение, то и того не имел. Я тогда служил на железной дороге, на десяти рублях, но все это только покамест.
- А разве вы делали и предложение?
- Формальное предложение, и давно уже, недели с три.
- Ну и что ж?
- Старик очень рассмеялся, а потом очень рассердился, ее так заперли наверху в антресолях. Но Надя геройски выдержала. Впрочем, вся неудача была оттого, что он еще прежде на меня зуб точил за то, что я в департаменте место бросил, куда он меня определил четыре месяца назад, еще до железной дороги. Он старик славный, я опять повторю, дома простой и веселый, но чуть в департаменте, вы и представить не можете! Это Юпитер какой-то сидит! Я, естественно, дал ему знать, что его манеры мне перестают нравиться, но тут главное все вышло из-за помощника столоначальника: этот господин вздумал нажаловаться, что я будто бы ему "нагрубил", а я ему всего только и сказал, что он неразвит. Я бросил их всех и теперь у нотариуса.
- А в департаменте много получали?
- Э, сверхштатным! Старик же и давал на содержание, я говорю вам, он добрый; но мы все-таки не уступим. Конечно, двадцать пять рублей не обеспечение, но я вскорости надеюсь принять участие в управлении расстроенными имениями графа Завилейского, тогда прямо на три тысячи; не то в присяжные поверенные. Нынче людей ищут... Ба! какой гром, гроза будет, хорошо, что я до грозы успел; я ведь пешком оттуда, почти все бежал.
- Но позвольте, когда же вы успели, коли так, переговорить с Надеждой Федосеевной, - если к тому же вас и не принимают?
- Ах, да ведь через забор можно! рыженькую-то заметили давеча? - засмеялся он. - Ну вот и она тут хлопочет и Марья Никитишна; только змея эта Марья Никитишна!.. чего морщитесь? Не боитесь ли грому?
- Нет, я нездоров, очень нездоров... - Вельчанинов действительно, мучаясь от своей внезапной боли в груди, привстал с кресла и попробовал походить по комнате.
- Ах, так я вам, разумеется, мешаю, - не беспокойтесь, сейчас! - и юноша вскочил с места.
- Не мешаете, ничего, - поделикатничал Вельчанинов.
- Какое ничего, когда "у Кобыльникова живот болит", - помните у Щедрина? Вы любите Щедрина?
- Да...
- И я тоже. Ну-с, Василий... ах да, бишь, Павел Павлович, кончимте-с! - почти смеясь, обратился он к Павлу Павловичу. - Формулирую для вашего понимания еще раз вопрос: согласны ли вы завтра же отказаться официально перед стариками и в моем присутствии от всяких претензий ваших насчет Надежды Федосеевны?
- Не согласен нимало-с, - с нетерпеливым и ожесточенным видом поднялся и Павел Павлович, - и к тому же еще раз прошу меня избавить-с... потому что все это детство и глупости-с.
- Смотрите! - погрозил ему пальцем юноша с высокомерной улыбкой, - не ошибитесь в расчете! Знаете ли, к чему ведет подобная ошибка в расчете? А я так предупреждаю вас, что через девять месяцев, когда вы уже там израсходуетесь, измучаетесь и сюда воротитесь, - вы здесь сами от Надежды Федосеевны принуждены будете отказаться, а не откажетесь, - так вам же хуже будет; вот до чего вы дело доведете! Я вас должен предуведомить, что вы теперь как собака на сене, - извините, это только сравнение, - ни себе, ни другим. По гуманности повторяю: размыслите, принудьте себя хоть раз в жизни основательно размыслить.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Скачать полный текст (288 Кб)
Перейти на страницу автора
|
|