 |
|
|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
- Вот и оно! - закричал Павел Павлович, видимо обрадовавшись исходу. Стаканчиков, матушка, стаканчиков; чудесно! Больше ничего от вас, милая, не потребуется. И уж откупорено? Честь вам и слава, милое существо! Ну, отправляйтесь!
И, вновь ободрившись, он опять с дерзостью посмотрел на Вельчанинова.
- А признайтесь, - хихикнул он вдруг, - что вам ужасно все это любопытно-с, а вовсе не "решительно все равно", как вы изволили выговорить, так что вы даже и огорчились бы, если бы я сию минуту встал и ушел-с, ничего вам не объяснивши.
- Право, не огорчился бы.
"Ой, лжешь!" - говорила улыбка Павла Павловича.
- Ну-с, приступим! - и он розлил вино в стаканы.
- Выпьем тост, - провозгласил он, поднимая стакан, - за здоровье в бозе почившего друга Степана Михайловича!
Он поднял стакан и выпил.
- Я такого тоста не стану пить, - поставил свой стакан Вельчанинов.
- Почему же? Тостик приятный.
- Вот что: вы, войдя теперь, пьяны не были?
- Ничего особенного, но мне показалось, что вчера и особенно сегодня утром вы искренно сожалели о покойной Наталье Васильевне.
- А кто вам сказал, что я не искренно сожалею о ней и теперь? - тотчас же выскочил опять Павел Павлович, точно опять дернули его за пружинку.
- Я и не к тому; но согласитесь сами, вы могли ошибиться насчет Степана Михайловича, а это - дело важное.
Павел Павлович хитро улыбнулся и подмигнул.
- А уж как бы вам хотелось узнать про то, как сам-то я узнал про Степана Михайловича!
Вельчанинов покраснел:
- Повторяю вам опять, что мне все равно. "А не вышвырнуть ли его сейчас вон, вместе с бутылкой?" - яростно подумал он и покраснел еще больше.
- Ничего-с! - как бы ободряя его, проговорил Павел Павлович и налил себе еще стакан.
- Я вам сейчас объясню, как я "все" узнал-с, и тем удовлетворю ваши пламенные желания... потому что пламенный вы человек, Алексей Иванович, страшно пламенный человек-с! хе-хе! дайте только мне папиросочку, потому что я с марта месяца...
- Вот вам папироска.
- Развратился я с марта месяца, Алексей Иванович, и вот как все это произошло-с, прослушайте-ка-с. Чахотка, как вы сами знаете, милейший друг, - фамильярничал он все больше и больше, - есть болезнь любопытная-с. Сплошь да рядом чахоточный человек умирает, почти и не подозревая, что он завтра умрет-с. Говорю вам, что за пять еще часов Наталья Васильевна располагалась недели через две к своей тетеньке верст за сорок отправиться. Кроме того, вероятно, известна вам привычка, или, лучше сказать, повадка, общая многим дамам, а может, и кавалерам-с: сохранять у себя старый хлам по части переписки любовной-с. Всего вернее бы в печь, не так ли-с? Нет, всякий-то лоскуточек бумажки у них в ящичках и в несессерах бережно сохраняется; даже поднумеровано по годам, по числам и по разрядам. Утешает это, что ли, уж очень - не знаю-с; а должно быть, для приятных воспоминаний. Располагаясь за пять часов до кончины ехать на праздник к тетеньке, Наталья Васильевна, естественно, и мысли о смерти не имела, даже до самого последнего часу-с, и все Коха ждала. Так и случилось-с, что померла Наталья Васильевна, а ящичек черного дерева, с перламутровой инкрустацией и с серебром-с, остался у ней в бюро. И красивенький такой ящичек, с ключом-с, фамильный, от бабушки ей достался. Ну-с - в этом вот ящичке все и открылось-с, то есть все-с, безо всякого исключения, по дням и по годам, за все двадцатилетие. А так как Степан Михайлович решительную склонность к литературе имел, даже страстную повесть одну в журнал отослал, то его произведений в шкатулочке чуть не до сотни нумеров оказалось, - правда, что за пять лет-с. Иные нумера так с собственноручными пометками Натальи Васильевны. Приятно супругу, как вы думаете-с?
Вельчанинов быстро сообразил и припомнил, что он никогда ни одного письма, ни одной записки не написал к Наталье Васильевне. А из Петербурга хотя и написал два письма, но на имя обоих супругов, как и было условлено. На последнее же письмо Натальи Васильевны, в котором ему предписывалась отставка, он и не отвечал.
Кончив рассказ, Павел Павлович молчал целую минуту, назойливо улыбаясь и напрашиваясь.
- Что же вы ничего мне не ответили на вопросик-то-с? - проговорил он наконец с явным мучением.
- На какой это вопросик?
- Да вот о приятных-то чувствах супруга-с, открывающего шкатулочку.
- Э, какое мне дело! - желчно махнул рукой Вельчанинов, встал и начал ходить по комнате.
- И бьюсь об заклад, вы теперь думаете: "Свинья же ты, что сам на рога свои указал", хе-хе! Брезгливейший человек... вы-с.
- Ничего я про это не думаю. Напротив, вы слишком раздражены смертью вашего оскорбителя и к тому же вина много выпили. Ничего я не вижу во всем этом необыкновенного; слишком понимаю, для чего вам нужен был живой Багаутов, и готов уважать вашу досаду; но...
- А для чего нужен был мне Багаутов, по вашему мнению-с?
- Это ваше дело.
- Бьюсь об заклад, что вы дуэль подразумевали-с?
- Черт возьми! - все более и более не сдерживался Вельчанинов. - Я думал, что как всякий порядочный человек... в подобных случаях - не унижается до комической болтовни, до глупых кривляний, до смешных жалоб и гадких намеков, которыми сам себя еще больше марает, а действует явно, прямо, открыто, как порядочный человек!
- Хе-хе, да, может, я и не порядочный человек-с?
- Это опять-таки ваше дело... а, впрочем, на какой же черт после этого надо было вам живого Багаутова?
- Да хоть бы только поглядеть на дружка-с. Вот бы взяли с ним бутылочку да и выпили вместе.
- Он бы с вами и пить не стал.
- Почему? Noblesse oblige? Ведь вот пьете же вы со мной-с; чем он вас лучше?
- Я с вами не пил.
- Почему же такая вдруг гордость-с?
Вельчанинов вдруг нервно и раздражительно расхохотался:
- Фу, черт! да вы решительно "хищный тип" какой-то! Я думал, что вы только "вечный муж", и больше ничего!
- Это как же так "вечный муж", что такое? - насторожил вдруг уши Павел Павлович.
- Так, один тип мужей... долго рассказывать. Убирайтесь-ка лучше, да и пора вам; надоели вы мне!
- А хищно-то что ж? Вы сказали хищно?
- Я сказал, что вы "хищный тип", - в насмешку вам сказал.
- Какой такой "хищный тип-с"? Расскажите, пожалуйста, Алексей Иванович, ради бога-с, или ради Христа-с.
- Ну да довольно же, довольно! - ужасно вдруг опять рассердился и закричал Вельчанинов - пора вам, убирайтесь!
- Нет, не довольно-с! - вскочил и Павел Павлович, - даже хоть и надоел я вам, так и тут не довольно, потому что мы еще прежде должны с вами выпить и чокнуться! Выпьем, тогда я уйду-с, а теперь не довольно!
- Павел Павлович, можете вы сегодня убраться к черту или нет?
- Я могу убраться к черту-с, но сперва мы выпьем! Вы сказали, что не хотите пить именно со мной; ну, а я хочу, чтобы вы именно со мной-то и выпили!
Он уже не кривлялся более, он уже не подхихикивал. Все в нем опять вдруг как бы преобразилось и до того стало противоположно всей фигуре и всему тону еще сейчашнего Павла Павловича, что Вельчанинов был решительно озадачен.
- Эй, выпьем, Алексей Иванович, эй, не отказывайте! - продолжал Павел Павлович, схватив крепко его за руку и странно смотря ему в лицо. Очевидно, дело шло не об одной только выпивке.
- Да, пожалуй, - пробормотал тот, - где же... тут бурда...
- Ровно на два стакана осталось, бурда чистая-с, но мы выпьем и чокнемся-с! Вот-с, извольте принять ваш стакан.
Они чокнулись и выпили.
- Ну, а коли так, коли так... ах. - Павел Павлович вдруг схватился за лоб рукой и несколько мгновений оставался в таком положении. Вельчанинову померещилось, что он вот-вот да и выговорит сейчас самое последнее слово. Но Павел Павлович ничего ему не выговорил; он только посмотрел на него и тихо, во весь рот, улыбнулся опять давешней хитрой и подмигивающей улыбкой.
- Чего вы от меня хотите, пьяный вы человек! Дурачите вы меня! - неистово закричал Вельчанинов, затопав ногами.
- Не кричите, не кричите, зачем кричать? - торопливо замахал рукой Павел Павлович. - Не дурачу, не дурачу! Вы знаете ли, что вы теперь - вот чем для меня стали.
И вдруг он схватил его руку и поцеловал. Вельчанинов не успел опомниться.
- Вот вы мне теперь кто-с! А теперь - я ко всем чертям!
- Подождите, постойте! - закричал опомнившийся Вельчанинов. - Я забыл вам сказать...
Павел Павлович повернулся от дверей.
- Видите, - забормотал Вельчанинов чрезвычайно скоро, краснея и смотря совсем в сторону, - вам бы следовало завтра непременно быть у Погорельцевых... познакомиться и поблагодарить, - непременно...
- Непременно, непременно, уж как и не понять-с! - с чрезвычайною готовностью подхватил Павел Павлович, быстро махая рукой в знак того, что и напоминать бы не надо.
- И к тому же вас и Лиза очень ждет. Я обещал...
- Лиза, - вернулся вдруг опять Павел Павлович, - Лиза? Знаете ли вы, что такое была для меня Лиза-с, была и есть-с? Была и есть! - закричал он вдруг почти в исступлении, - но... Хе! Это после-с; все будет после-с... а теперь - мне мало уж того, что мы с вами выпили, Алексей Иванович, мне другое удовлетворение необходимо-с!..
Он положил на стул шляпу и, как давеча, задыхаясь немного, смотрел на него.
- Поцелуйте меня, Алексей Иванович, - предложил он вдруг.
- Вы пьяны? - закричал тот и отшатнулся.
- Пьян-с, а вы все-таки поцелуйте меня, Алексей Иванович, эй, поцелуйте! Ведь поцеловал же я вам сейчас ручку!
Алексей Иванович несколько мгновений молчал, как будто от удару дубиной по лбу. Но вдруг он наклонился к бывшему ему по плечо Павлу Павловичу и поцеловал его в губы, от которых очень пахло вином. Он не совсем, впрочем, был уверен, что поцеловал его.
- Ну уж теперь, теперь... - опять в пьяном исступлении крикнул Павел Павлович, засверкав своими пьяными глазами, - теперь вот что-с: я тогда подумал - "неужто и этот? уж если этот, думаю, если уж и он тоже, так кому же после этого верить!"
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Скачать полный текст (288 Кб)
Перейти на страницу автора
|
|