|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
- Что это такое? - говорил он, ворочаясь во все стороны. - Ведь это мученье! На смех, что ли, я дался ей? На другого ни на кого не смотрит так:
не смеет. Я посмирнее, так вот она... Я заговорю с ней! - решил он, - и выскажу лучше сам словами то, что она так и тянет у меня из души глазами.
Вдруг она явилась перед ним на пороге балкона; он подал ей стул, и она села подле него.
- Правда ли, что вы очень скучаете? - спросила она его.
- Правда, - отвечал он, - но только не очень... У меня есть занятия.
- Андрей Иваныч говорил, что вы пишете какой-то план?
- Да, я хочу ехать в деревню пожить, так приготовляюсь понемногу.
- А за границу поедете?
- Да, непременно, вот как только Андрей Иваныч соберется.
- Вы охотно едете? - спросила она.
- Да, я очень охотно...
Он взглянул: улыбка так и ползает у ней по лицу, то осветит глаза, то разольется по щекам, только губы сжаты, как всегда. У него недостало духа солгать покойно.
- Я немного... ленив... - сказал он, - но...
Ему стало вместе и досадно, что она так легко, почти молча, выманила у него сознание в лени. "Что она мне? Боюсь, что ли, я ее?" - думал он.
- Ленивы! - возразила она с едва приметным лукавством. - Может ли это быть?
Мужчина ленив - я этого не понимаю.
"Чего тут не понимать? - подумал он, - кажется, просто".
- Я все больше дома сижу, оттого Андрей и думает, что я...
- Но, вероятно, вы много пишете, - сказала она, - читаете. - Читали ли вы?...
Она смотрела на него так пристально.
- Нет, не читал! - вдруг сорвалось у него в испуге, чтоб она не вздумала его экзаменовать.
- Чего? - засмеявшись, спросила она.
И он засмеялся...
- Я думал, что вы хотите спросить меня о каком-нибудь романе: я их не читаю.
- Не угадали; я хотела спросить о путешествиях...
Он зорко поглядел на нее: у ней все лицо смеялось, а губы нет...
"О! да она... с ней надо быть осторожным..." - думал Обломов.
- Что же вы читаете? - с любопытством спросила она.
- Я, точно, люблю больше путешествия...
- В Африку? - лукаво и тихо спросила она.
Он покраснел, догадываясь, не без основания, что ей было известно не только о том, что он читает, но и как читает.
- Вы музыкант? - спросила она, чтоб вывести его из смущения.
В это время подошел Штольц.
- Илья! Вот я сказал Ольге Сергеевне, что ты страстно любишь музыку, просил спеть что-нибудь... Casta diva.
- Зачем же ты наговариваешь на меня? - отвечал Обломов. - Я вовсе не страстно люблю музыку...
- Каков? - перебил Штольц. - Он как будто обиделся! Я рекомендую его как порядочного человека, а он спешит разочаровать на свой счет!
- Я уклоняюсь только от роли любителя: это сомнительная, да и трудная роль!
- Какая же музыка вам больше нравится? - спросила Ольга.
- Трудно отвечать на этот вопрос! всякая! Иногда я с удовольствием слушаю сиплую шарманку, какойнибудь мотив, который заронился мне в память, в другой раз уйду на половине оперы; там Мейербер зашевелит меня; даже песня с барки: смотря по настроению! Иногда и от Моцарта уши зажмешь...
- Значит, вы истинно любите музыку.
- Спойте же что-нибудь, Ольга Сергеевна, - просил Штольц.
- А если мусье Обломав теперь в таком настроении, что уши зажмет? - сказала она, обращаясь к нему.
- Тут следует сказать какой-нибудь комплимент, - отвечал Обломов. - Я не умею, да если б и умел, так не решился бы...
- Отчего же?
- А если вы дурно поете! - наивно заметил Обломов. - Мне бы потом стало так неловко...
- Как вчера с сухарями... - вдруг вырвалось у ней, и она сама покраснела и бог знает что дала бы, чтоб не сказать этого. - Простите - виновата!.. - сказала она.
Обломов никак не ожидал этого и потерялся.
- Это злое предательство! - сказал он вполголоса.
- Нет, разве маленькое мщение, и то, ей-богу, неумышленное, за то, что у вас не нашлось даже комплимента для меня.
- Может быть, найду, когда услышу.
- А вы хотите, чтоб я спела? - спросила она.
- Нет, это он хочет, - отвечал Обломов, указывая на Штольца.
- А вы?
Обломов покачал отрицательно головой:
- Я не могу хотеть, чего не знаю.
- Ты грубиян, Илья! - заметил Штольц. - Вот что значит залежаться дома и надевать чулки...
- Помилуй, Андрей, - живо перебил Обломов, не давая ему договорить, - мне ничего не стоит сказать: "Ах! я очень рад буду, счастлив, вы, конечно, отлично поете... - продолжал он, обратясь к Ольге, - это мне доставит..." и т.д. Да разве это нужно?
- Но вы могли пожелать по крайней мере, чтоб я спела... хоть из любопытства.
- Не смею, - отвечал Обломов, - вы не актриса...
- Ну, я вам спою, - сказала она Штольцу.
- Илья, готовь комплимент.
Между тем наступил вечер. Засветили лампу, которая, как луна, сквозила в трельяже с плющом. Сумрак скрыл очертания лица и фигуры Ольги и набросил на нее как будто флеровое покрывало; лицо было в тени: слышался только мягкий, но сильный голос, с нервной дрожью чувства.
Она пела много арий и романсов, по указанию Штольца; в одних выражалось страдание с неясным предчувствием счастья, в других - радость, но в звуках этих таился уже зародыш грусти.
От слов, от звуков, от этого чистого, сильного девического голоса билось сердце, дрожали нервы, глаза искрились и заплывали слезами. В один и тот же момент хотелось умереть, не пробуждаться от звуков, и сейчас же опять сердце жаждало жизни...
Обломов вспыхивал, изнемогал, с трудом сдерживал слезы, и еще труднее было душить ему радостный, готовый вырваться из души крик. Давно не чувствовал он такой бодрости, такой силы, которая, казалось, вся поднялась со дна души, готовая на подвиг.
Он в эту минуту уехал бы даже за границу, если б ему оставалось только сесть и поехать.
В заключение она запела Casta diva: все восторги, молнией несущиеся мысли в голове, трепет, как иглы, пробегающий по телу, - все это уничтожило Обломова: он изнемог.
- Довольны вы мной сегодня? - вдруг спросила Ольга Штольца, перестав петь.
- Спросите Обломова, что он скажет? -сказал Штольц.
- Ах! - вырвалось у Обломова.
Он вдруг схватил было Ольгу за руку и тотчас же оставил и сильно смутился.
- Извините... - пробормотал он.
- Слышите? -сказал ей Штольц. - Скажи по совести, Илья: как давно с тобой не случалось этого?
- Это могло случиться сегодня утром, если мимо окон проходила сиплая шарманка... - вмешалась Ольга с добротой, так мягко, что вынула жало из сарказма.
Он с упреком взглянул на нее.
- У него окна по сю пору не выставлены: не слыхать, что делается наруже, - прибавил Штольц.
Обломов с упреком взглянул на Штольца.
Штольц взял руку Ольги...
- Не знаю, чему приписать, что вы сегодня пели, как никогда не пели, Ольга Сергеевна, по крайней мере я давно не слыхал. Вот мой комплимент! - сказал он, целуя каждый палец у нее.
Штольц уехал. Обломов тоже собрался, но Штольц и Ольга удержали его.
- У меня дело есть, - заметил Штольц, - а ты ведь пойдешь лежать... еще рано...
- Андрей! Андрей! - с мольбой в голосе проговорил Обломов. - Нет, я не могу остаться сегодня, я уеду! - прибавил он и уехал.
Он не спал всю ночь: грустный, задумчивый проходил он взад и вперед по комнате; на заре ушел из дома, ходил по Неве, по улицам, бог знает что чувствуя, о чем думая...
Чрез три дня он опять был там и вечером, когда прочие гости уселись за карты, очутился у рояля, вдвоем с Ольгой. У тетки разболелась голова; она сидела в кабинете и нюхала спирт.
- Хотите, я вам покажу коллекцию рисунков, которую Андрей Иваныч привез мне из Одессы? - спросила Ольга. - Он вам не показывал?
- Вы, кажется, стараетесь по обязанности хозяйки занять меня? - спросил Обломов. - Напрасно!
- Отчего напрасно? Я хочу, чтоб вам не было скучно, чтоб вы были здесь как дома, чтоб вам было ловко, свободно, легко и чтоб не уехали... лежать.
"Она - злое, насмешливое создание!" - подумал Обломов, любуясь против воли каждым ее движением.
- Вы хотите, чтоб мне было легко, свободно и не было скучно? - повторил он.
- Да, - отвечала она, глядя на него по-вчерашнему, но еще с большим выражением любопытства и доброты.
- Для этого, во-первых, не глядите на меня так, как теперь, и как глядели намедни...
Любопытство в ее глазах удвоилось.
- Вот именно от этого взгляда мне становится очень неловко... Где моя шляпа?..
- Отчего же неловко? - мягко спросила она, и взгляд ее потерял выражение любопытства. Он стал только добр и ласков.
- Не знаю; только мне кажется, вы этим взглядом добываете из меня все то, что не хочется, чтоб знали другие, особенно вы...
- Отчего же? Вы друг Андрея Иваныча, а он друг мне, следовательно...
- Следовательно, нет причины, чтоб вы знали про меня все, что знает Андрей Иваныч, - договорил он.
- Причины нет, а есть возможность...
- Благодаря откровенности моего друга - плохая услуга с его стороны!..
- Разве у вас есть тайны? - спросила она. - Может быть, преступления? - прибавила она, смеясь и отодвигаясь от него.
- Может быть, - вздохнув, отвечал он.
- Да, это важное преступление, - сказала она робко и тихо, - надевать разные чулки.
Обломов схватил шляпу.
- Нет сил! - сказал он. - И вы хотите, чтоб мне было ловко! Я разлюблю Андрея... Он и это сказал вам?
- Он сегодня ужасно рассмешил меня этим, - прибавила Ольга, - он все смешит. Простите, не буду, не буду, и глядеть постараюсь на вас иначе...
Она сделала лукаво-серьезную мину.
- Все это еще во-первых, - продолжала она, - ну, я не гляжу по-вчерашнему, стало быть вам теперь свободно, легко. Следует: во-вторых что надо сделать, чтоб вы не соскучились?
Он глядел прямо в ее серо-голубые, ласковые глаза.
- Вот вы сами смотрите на меня теперь как-то странно... - сказала она.
Он в самом деле смотрел на нее как будто не глазами, а мыслью, всей своей волей, как магнетизер, но смотрел невольно, не имея силы не смотреть.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Скачать полный текст (971 Кб)
Перейти на страницу автора
|