 |
|
|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
- Ну, семнадцать бутылок ты не выпьешь, - заметил белокурый.
- Как честный человек говорю, что выпил, - отвечал Ноздрев.
- Ты можешь себе говорить все что хочешь, а я тебе говорю, что и десяти не выпьешь.
- Ну хочешь об заклад, что выпью!
- К чему же об заклад?
- Ну, поставь ружье, которое купил в городе.
- Не хочу.
- Ну да поставь, попробуй.
- И пробовать не хочу
- Да, был бы ты без ружья, как без шапки. Эх, брат Чичиков, то есть как я жалел, что тебя не было Я знаю, что ты бы не расстался с поручиком Кувшинниковым. Уж как бы вы с ним хорошо сошлись! Это не то что прокурор и все губернские скряги в нашем городе, которые так и трясутся за каждую копейку. Этот, братец, и в гальбик, и в банчишку, и во все что хочешь. Эх, Чичиков, ну что бы тебе стоило приехать? Право, свинтус ты за это, скотовод эдакой! Поцелуй меня, душа, смерть люблю тебя! Мижуев, смотри, вот судьба свела: ну что он мне или я ему? Он приехал бог знает откуда, я тоже здесь живу... А сколько было, брат, карет, и все это en gros1. В фортунку крутнул: выиграл две банки помады, фарфоровую чашку и гитару; потом опять поставил один раз и прокрутил, канальство, еще сверх шесть целковых. А какой, если б ты знал, волокита Кувшинников! Мы с ним были на всех почти балах. Одна была такая разодетая, рюши на ней, и трюши, и черт знает чего не было... я думаю себе только: "черт возьми!" А Кувшинников, то есть это такая бестия, подсел к ней и на французском языке подпускает ей такие комплименты... Поверишь ли, простых баб не пропустил. Это он называет: попользоваться насчет клубнички. Рыб и балыков навезли чудных. Я таки привез с собою один; хорошо, что догадался купить, когда были еще деньги. Ты куда теперь едешь? ––
1 в большом количестве (франц.)
- А а к человечку к одному, - сказал Чичиков.
- Ну, что человечек, брось его! поедем во мне!
- Нет, нельзя, есть дело.
- Ну вот уж и дело! уж и выдумал! Ах ты, Оподелок Иванович!
- Право, дело, да еще и нужное.
- Пари держу, врешь! Ну скажи только, к кому едешь?
- Ну, к Собакевичу.
Здесь Ноздрей захохотал тем звонким смехом, каким заливается только свежий, здоровый человек, у которого все до последнего выказываются белые, как сахар, зубы, дрожат и прыгают щеки, а сосед за двумя дверями, в третьей комнате, вскидывается со сна, вытаращив очи и произнося: "Эк его разобрало!"
- Что ж тут смешного? - сказал Чичиков, отчасти недовольный таким смехом.
Но Ноздрев продолжал хохотать во все горло, приговаривая:
- Ой, пощади, право, тресну со смеху!
- Ничего нет смешного: я дал ему слово, - сказал Чичиков.
- Да ведь ты жизни не будешь рад, когда приедешь к нему, это просто жидомор! Ведь я знаю твой характер, ты жестоко опешишься, если думаешь найти там банчишку и добрую бутылку какого-нибудь бонбона. Послушай, братец: ну к черту Собакевича, поедем во мне! каким балыком попотчую! Пономарев, бестия, так раскланивался, говорит: "Для вас только, всю ярмарку, говорит, обыщите, не найдете такого". Плут, однако ж, ужасный. Я ему в глаза это говорил: "Вы, говорю, с нашим откупщиком первые мошенники!" Смеется, бестия, поглаживая бороду. Мы с Кувшинниковым каждый день завтракали в его лавке. Ах, брат, вот позабыл тебе сказать: знаю, что ты теперь не отстанешь, но за десять тысяч не отдам, наперед говорю. Эй, Порфирий! - закричал он, подошедши к окну, на своего человека, который держал в одной руке ножик, а в другой корку хлеба с куском балыка, который посчастливилось ему мимоходом отрезать, вынимая что-то из брички. - Эй, Порфирий, - кричал Ноздрев, - принеси-ка щенка! Каков щенок! - продолжал он, обращаясь к Чичикову. - Краденый, ни за самого себя не отдавал хозяин. Я ему сулил каурую кобылу, которую, помнишь, выменял у Хвостырева... - Чичиков, впрочем, отроду не видел ни каурой кобылы, ни Хвостырева.
- Барин! ничего не хотите закусить? - сказала в это время, подходя к нему, старуха.
- Ничего. Эх, брат, как покутили! Впрочем, давай рюмку водки; какая у тебя есть?
- Анисовая, - отвечала старуха.
- Ну, давай анисовой, - сказал Ноздрей.
- Давай уж и мне рюмку! - сказал белокурый.
- В театре одна актриса так, каналья, пела, как канарейка! Кувшинников, который сидел возле меня, "Вот, говорит, брат, попользоваться бы насчет клубнички!" Одних балаганов, я думаю, было пятьдесят. Фенарди четыре часа вертелся мельницею. - Здесь он принял рюмку из рук старухи, которая ему за то низко поклонилась. - А, давай его сюда! - закричал он увидевши Порфирия, вошедшего с щенком. Порфирий был одет, так же как и барин, в каком-то архалуке, стеганном на вате, но несколько позамасленней.
- Давай его, клади сюда на пол!
Порфирий положил щенка на пол, который, растянувшись на все четыре лапы, нюхал землю.
- Вот щенок! - сказал Ноздрев, взявши его за приподнявши рукою. Щенок испустил довольно жалобный вой.
- Ты, однако ж, не сделал того, что я тебе говорил, - сказал Ноздрев, обратившись к Порфирию и рассматривая брюхо щенка, - и не подумал вычесать его?
- Нет, я его вычесывал.
- А отчего же блохи?
- Не могу знать. Статься может, как-нибудь из брички поналезли.
- Врешь, врешь, и не воображал чесать; я думаю, дурак, еще своих напустил. Вот посмотри-ка, Чичиков, посмотри, какие уши, на-ка пощупай рукою.
- Да зачем, я и так вижу: доброй породы! - отвечал Чичиков.
- Нет, возьми-ка нарочно, пощупай уши!
Чичиков в угодность ему пощупал уши, примолвивши:
- Да, хорошая будет собака.
- А нос, чувствуешь, какой холодный? возьми-на рукою.
Не желая обидеть его, Чичиков взял и за нос, сказавши:
- Хорошее чутье.
- Настоящий мордаш, - продолжал Ноздрев, - а, признаюсь, давно острил зубы на мордаша. На, Порфирий, отнеси его!
Порфирий, взявши щенка под брюхо, унес его в бричку.
- Послушай, Чичиков, ты должен непременно теперь ехать ко мне, пять верст всего, духом домчимся, а там, пожалуй, можешь и к Собакевичу.
"А что ж, - подумал про себя Чичиков, - заеду я в самом деле к Ноздреву. Чем же он хуже других, такой же человек, да еще и проигрался. Горазд он, как видно, на все, стало быть у него даром можно кое-что выпросить".
- Изволь, едем, - сказал он, - но чур не задержать, мне время дорого.
- Ну, душа, вот это так! Вот это хорошо, постой же, я тебя поцелую за это. - Здесь Ноздрев и Чичиков поцеловались. - И славно: втроем и покатим!
- Нет, ты уж, пожалуйста, меня-то отпусти, - говорил белокурый, - мне нужно домой.
- Пустяки, пустяки, брат, не пущу.
- Право, жена будет сердиться; теперь же ты можешь, пересесть вот в ихнюю бричку.
- Ни, ни, ни! И не думай.
Белокурый был один из тех людей, в характере которых на первый взгляд есть какое-то упорство. Еще не успеешь открыть рта, как они уже готовы спорить и, кажется, никогда не согласятся на то, что явно противуположно их образу мыслей, что никогда не назовут глупого умным и что в особенности не согласятся плясать по чужой дудке; а кончится всегда тем, что в характере их окажется мягкость, что они согласятся именно на то, что отвергали, глупое назовут умным и пойдут потом поплясывать как нельзя лучше под чужую дудку, - словом, начнут гладью, а кончат гадью.
- Вздор!- сказал Ноздрев в ответ на каков-то ставление белокурого, надел ему на голову картуз, и - белокурый отправился вслед за ними.
- За водочку, барин, не заплатили... - сказала старуха
- А, хорошо, хорошо, матушка. Послушай, зятек! заплати, пожалуйста. У меня нет ни копейки в кармане.
- Сколько тебе? - сказал зятек.
- Да что, батюшка, двугривенник всего, - сказала старуха.
- Врешь, врешь. Дай ей полтину, предовольно с нее.
- Маловато, барин, - сказала старуха, однако ж взяла деньги с благодарностию и еще побежала впопыхах отворять им дверь. Она была не в убытке, потому что запросила вчетверо против того, что стоила водка.
Приезжие уселись. Бричка Чичикова ехала рядом с бричкой, в которой сидели Ноздрев и его зять, и потому они все трое могли свободно между собою разговаривать в продолжение дороги. За ними следовала, беспрестанно отставая, небольшая колясчонка Ноздрева на тощих обывательских лошадях. В ней сидел Порфирий с щенком.
Так как разговор, который путешественники вели между собою, был не очень интересен для читателя, то сделаем лучше, если скажем что-нибудь о самом Ноздреве, которому, может быть, доведется сыграть не вовсе последнюю роль в нашей поэме.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Скачать полный текст (507 Кб)
Перейти на страницу автора
|
|