 |
|
|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
потом, по праву и обязанности жениха, он привезет невесте подарок...
- Подарок! - с ужасом сказал он себе и расхохотался горьким смехом.
Подарок! А у него двести рублей в кармане! Если деньги и пришлют, так к рождеству, а может быть, и позже, когда продадут хлеб, а когда продадут, сколько его там и как велика сумма выручена будет - все это должно объяснить письмо, а письма нет. Как же быть-то? Прощай, двухнедельное спокойствие!
Между этими заботами рисовалось ему прекрасное лицо Ольги, ее пушистые, говорящие брови и эти умные серо-голубые глаза, и вся головка, и коса ее, которую она спускала как-то низко на затылок, так что она продолжала и дополняла благородство всей ее фигуры, начиная с головы до плеч и стана.
Но лишь только он затрепещет от любви, тотчас же, как камень, сваливается на него тяжелая мысль: как быть, что делать, как приступить к вопросу о свадьбе, где взять денег, чем потом жить?..
"Подожду еще; авось письмо придет завтра или послезавтра". И он принимался рассчитывать, когда должно прийти в деревню его письмо, сколько времени может промедлить сосед и какой срок понадобится для присылки ответа.
"В эти три, много четыре дня должно прийти; подожду ехать к Ольге", - решил он, тем более что она едва ли знает, что мосты наведены...
- Катя, навели мосты? - проснувшись в то же утро, спросила Ольга у своей горничной.
И этот вопрос повторялся каждый день. Обломов не подозревал этого.
- Не знаю, барышня; нынче не видала ни кучера, ни дворника, а Никита не знает.
- Ты никогда не знаешь, что мне нужно! - с неудовольствием сказала Ольга, лежа в постели и рассматривая цепочку на шее.
- Я сейчас узнаю, барышня. Я не смела отойти, думала, что вы проснетесь, а то бы давно сбегала. - И Катя исчезла из комнаты.
А Ольга отодвинула ящик столика и достала последнюю записку Обломова.
"Болен, бедный, - заботливо думала она, - он там один, скучает... Ах, боже мой, скоро ли..."
Она не окончила мысли, а раскрасневшаяся Катя влетела в комнату.
- Наведены, наведены сегодня в ночь! - радостно сказала она и приняла быстро вскочившую с постели барышню на руки, накинула на нее блузу и пододвинула крошечные туфли. Ольга проворно отворила ящик, вынула что-то оттуда и опустила в руку Кате, а Катя поцеловала у ней руку. Все это - прыжок с постели, опущенная монета в руку Кати и поцелуй барышниной руки - случилось в одну и ту же минуту. "Ах, завтра воскресенье: как это кстати!
Он придет!" - подумала Ольга и живо оделась, наскоро напилась чаю и поехала с теткой в магазин.
- Поедемте, ma tante, завтра в Смольный, к обедне, - просила она.
Тетка прищурилась немного, подумала, потом сказала:
- Пожалуй; только какая даль, ma chere! Что это тебе вздумалось зимой!
А Ольге вздумалось только потому, что Обломов указал ей эту церковь с реки, и ей захотелось помолиться в ней... о нем, чтоб он был здоров, чтоб любил ее, чтоб был счастлив ею, чтоб... эта нерешительность, неизвестность скорее кончилась... Бедная Ольга!
Настало и воскресенье. Ольга как-то искусно умела весь обед устроить по вкусу Обломова.
Она надела белое платье, скрыла под кружевами подаренный им браслет, причесалась, как он любит; накануне велела настроить фортепьяно и утром попробовала спеть Casta diva. И голос так звучен, как не был с дачи. Потом стала ждать.
Барон застал ее в этом ожидании и сказал, что она опять похорошела, как летом, но что немного похудела.
- Отсутствие деревенского воздуха и маленький беспорядок в образе жизни заметно подействовали на вас, - сказал он. - Вам, милая Ольга Сергевна, нужен воздух полей и деревня.
Он несколько раз поцеловал ей руку, так что крашеные усы оставили даже маленькое пятнышко на пальцах.
- Да, деревня, - отвечала она задумчиво, но не ему, а так кому-то, на воздух.
- А propos о деревне, - прибавил он. - В будущем месяце дело ваше кончится, и в апреле вы можете ехать в свое имение. Оно невелико, но местоположение - чудо! Вы будете довольны. Какой дом! Сад! Там есть один павильон, на горе:
вы его полюбите. Вид на реку... вы не помните, вы пяти лет были, когда папа' выехал оттуда и увез вас.
- Ах, как я буду рада! - сказала она и задумалась.
"Теперь уж решено, - думала она, - мы поедем туда, но он узнает об этом не прежде, как..."
- В будущем месяце, барон? - живо спросила она. - Это верно?
- Как то, что вы прекрасны вообще, а сегодня в особенности, - сказал он и пошел к тетке.
Ольга осталась на своем месте и замечталась о близком счастье, но она решилась не говорить Обломову об этой новости, о своих будущих планах.
Она хотела доследить до конца, как в его ленивой душе любовь совершит переворот, как окончательно спадет с него гнет, как он не устоит перед близким счастьем, получит благоприятный ответ из деревни и, сияющий, прибежит, прилетит и положит его к ее ногам, как они оба, вперегонку, бросятся к тетке, и потом...
Потом вдруг она скажет ему, что и у нее есть деревня, сад, павильон, вид на реку и дом, совсем готовый для житья, как надо прежде поехать туда, потом в Обломовку.
"Нет, не хочу благоприятного ответа, - подумала она, - он загордится и не почувствует даже радости, что у меня есть свое имение, дом, сад... Нет, пусть он лучше придет расстроенный неприятным письмом, что в деревне беспорядок, что надо ему побывать самому. Он поскачет сломя голову в Обломовку, наскоро сделает все нужные распоряжения, многое забудет, не сумеет, все кое-как, и поскачет обратно, и вдруг узнает, что не надо было скакать - что есть дом, сад и павильон с видом, что есть где жить и без его Обломовки... Да, да, она ни за что не скажет ему, выдержит до конца; пусть он съездит туда, пусть пошевелится, оживет - все для нее, во имя будущего счастья! Или?, нет: зачем посылать его в деревню, расставаться? Нет, когда он в дорожном платье придет к ней бледный, печальный, прощаться на месяц, она вдруг скажет ему, что не надо ехать до лета: тогда вместе поедут..."
Так мечтала она и побежала к барону и искусно предупредила его, чтоб он до времени об этой новости не говорил никому, решительно никому. Под этим никому она разумела одного Обломова.
- Да, да, зачем? - подтвердил он. - Разве мсье Обломову только, если речь зайдет...
Ольга выдержала себя и равнодушно сказала:
- Нет, и ему не говорите.
- Ваша воля, вы знаете, для меня закон... - прибавил барон любезно.
Она была не без лукавства. Если ей очень хотелось взглянуть на Обломова при свидетелях, она прежде взглянет попеременно на троих других, потом уж на него.
Сколько соображений - все для Обломова! Сколько раз загорались два пятна у ней на щеках! Сколько раз она тронет то тот, то другой клавиш, чтоб узнать, не слишком ли высоко настроено фортепиано, или переложит ноты с одного места на другое! И вдруг нет его! Что это значит?
Три, четыре часа - все нет! В половине пятого красота ее, расцветание начали пропадать: она стала заметно увядать и села за стол побледневшая.
А прочие ничего: никто и не замечает - все едят те блюда, которые готовились для него, разговаривают так весело, равнодушно.
После обеда, вечером - его нет, нет. До десяти часов она волновалась надеждой, страхом; в десять часов ушла к себе.
Сначала она обрушила мысленно на его голову всю желчь, накипевшую в сердце; не было едкого сарказма, горячего слова, какие только были в ее лексиконе, которыми бы она мысленно не казнила его.
Потом вдруг как будто весь организм ее наполнился огнем, потом льдом.
"Он болен; он один; он не может даже писать..." - сверкнуло у ней в голове.
Это убеждение овладело ею вполне и не дало ей уснуть всю ночь. Она лихорадочно вздремнула два часа, бредила ночью, но потом, утром встала хотя бледная, но такая покойная, решительная.
В понедельник утром хозяйка заглянула к Обломову в кабинет и сказала:
- Вас какая-то девушка спрашивает.
- Меня? Не может быть! - отвечал Обломов. Где она?
- Вот здесь: она ошиблась, на наше крыльцо пришла. Впустить?
Обломов не знал еще, на что решиться, как перед ним очутилась Катя. Хозяйка ушла.
- Катя! - с изумлением сказал Обломов. - Как ты?- Что ты?
- Барышня здесь, - шепотом отвечала она, - велели спросить...
Обломов изменился в лице.
- Ольга Сергеевна! - в ужасе шептал он. - Неправда. Катя, ты пошутила! Не мучь меня!
- Ей-богу, правда: в наемной карете, в чайном магазине остановились, дожидаются, сюда хотят. Послали меня сказать, чтоб Захара выслали куда-нибудь. Они через полчаса будут.
- Я лучше сам пойду. Как можно ей сюда? - сказал Обломов.
- Не успеете: они, того и гляди, войдут; они думают, что вы нездоровы.
Прощайте, я побегу: они одни, ждут меня...
И ушла.
Обломов с необычайной быстротой надел галстук, жилет, сапоги и кликнул Захара.
- Захар, ты недавно просился у меня в гости на ту сторону, в Гороховую, что ли, так вот, ступай теперь! - с лихорадочным волнением говорил Обломов.
- Не пойду, - решительно отвечал Захар.
- Нет, ты ступай! - настойчиво говорил Обломов.
- Что за гости в будни? Не пойду! - упрямо сказал Захар.
- Поди же, повеселись, не упрямься когда барин делает милость, отпускает тебя... ступай к приятелям!
- Ну их, приятелей-то!
- Разве тебе не хочется повидаться с ними?
- Мерзавцы все такие, что иной раз не глядел бы!
- Подь же, поди! - настойчиво твердил Обломов, и кровь у него бросилась в голову.
- Нет, сегодня целый день дома пробуду, а вот в воскресенье, пожалуй! - равнодушно отнекивался Захар.
- Теперь же, сейчас! - в волнении торопил его Обломов. - Ты должен...
- Да куда я пойду семь верст киселя есть? - отговаривался Захар.
- Ну, поди погуляй часа два: видишь, рожа-то у тебя какая заспанная - проветрись!
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Скачать полный текст (971 Кб)
Перейти на страницу автора
|
|