 |
|
|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Так как я тоже могла наконец чем-нибудь заниматься, то мадам Леотар, проэкзаменовав меня в моих познаниях и найдя, что я читаю очень хорошо, пишу очень худо, признала за немедленную и крайнюю необходимость учить меня по-французски.
Я не возражала, и мы в одно утро засели, вместе с Катей, за учебный стол. Случись же, что в этот раз Катя, как нарочно, была чрезвычайно тупа и до крайности рассеянна, так что мадам Леотар не узнавала ее. Я же, почти в один сеанс, знала уже всю французскую азбуку, как можно желая угодить мадам Леотар своим прилежанием. К концу урока мадам Леотар совсем рассердилась на Катю.
- Смотрите на нее, - сказала она, указывая на меня, - больной ребенок, учится в первый раз и вдесятеро больше вас сделала. Вам это не стыдно?
- Она знает больше меня? - спросила в изумлении Катя. - Да она еще азбуку учит!
- Вы во сколько времени азбуку выучили?
- В три урока.
- А она в один. Стало быть, она втрое скорее вас понимает и мигом вас перегонит. Так ли?
Катя подумала немного и вдруг покраснела как полымя, уверясь, что замечание мадам Леотар справедливо. Покраснеть, сгореть от стыда - было ее первым движением почти при каждой неудаче, в досаде ли, от гордости ли, когда ее уличали за шалости, - одним словом, почти во всех случаях. В этот раз почти слезы выступили на глазах ее, но она смолчала и только так посмотрела на меня, как будто желала сжечь меня взглядом. Я тотчас догадалась, в чем дело. Бедняжка была горда и самолюбива до крайности. Когда мы пошли от мадам Леотар, я было заговорила, чтоб рассеять поскорей ее досаду и показать, что я вовсе не виновата в словах француженки, но Катя промолчала, как будто не слыхала меня.
Через час она вошла в ту комнату, где я сидела за книгой, все раздумывая о Кате, пораженная и испуганная тем, что она опять не хочет со мной говорить. Она посмотрела на меня исподлобья, уселась, по обыкновению, на диване и полчаса не спускала с меня глаз. Наконец я не выдержала и взглянула на нее вопросительно.
- Вы умеете танцевать? - спросила Катя.
- Нет, не умею.
- А я умею.
Молчание.
- А на фортепиано играете?
- Тоже нет.
- А я играю. Этому очень трудно выучиться.
Я смолчала.
- Мадам Леотар говорит, что вы умнее меня.
- Мадам Леотар на вас рассердилась, - отвечала я.
- А разве папа будет тоже сердиться?
- Не знаю, - отвечала я.
Опять молчание; княжна в нетерпении била по полу своей маленькой ножкой.
- Так вы надо мной будете смеяться, оттого что лучше меня понимаете? - спросила она наконец, не выдержав более своей досады.
- Ох, нет, нет! - закричала я и вскочила с места, чтоб броситься к ней и обнять ее.
- И вам не стыдно так думать и спрашивать об этом,княжна? - раздался вдруг голос мадам Леотар, которая уже пять минут наблюдала за нами и слышала наш разговор. - Стыдитесь! вы стали завидовать бедному ребенку и хвалиться перед ней, что умеете танцевать и играть на фортепьяно. Стыдно; я все расскажу князю.
Щеки княжны загорелись как зарево.
- Это дурное чувство. Вы ее обидели своими вопросами. Родители ее были бедные люди и не могли ей нанять учителей; она сама училась, потому что у ней хорошее, доброе сердце. Вы бы должны были любить ее, а вы хотите с ней ссориться. Стыдитесь, стыдитесь! Ведь она - сиротка. У ней нет никого. Еще бы вы похвалились перед ней, что вы княжна, а она нет. Я вас оставляю одну. Подумайте о том, что я вам говорила, исправьтесь.
Княжна думала ровно два дня! Два дня не было слышно ее смеха и крика. Проснувшись ночью, я подслушала, что она даже во сне продолжает рассуждать с мадам Леотар. Она даже похудела немного в эти два дня, и румянец не так живо играл на ее светленьком личике. Наконец, на третий день, мы обе сошлись внизу, в больших комнатах. Княжна шла от матери, но, увидев меня, остановилась и села недалеко, напротив. Я со страхом ожидала, что будет, дрожала всеми членами.
- Неточка, за что меня бранили за вас? - спросила она наконец.
- Это не за меня, Катенька, - отвечала я, спеша оправдаться.
- А мадам Леотар говорит, что я вас обидела.
- Нет, Катенька, нет, вы меня не обидели.
Княжна вскинула плечиками в знак недоуменья.
- Отчего ж вы все плачете? - спросила она после некоторого молчания.
- Я не буду плакать, если вы хотите, - отвечала я сквозь слезы.
Она опять пожала плечами.
- Вы и прежде все плакали?
Я не отвечала.
- Зачем вы у нас живете? - спросила вдруг княжна помолчав.
Я посмотрела на нее в изумлении, и как будто что-то кольнуло мне в сердце.
- Оттого, что я сиротка, - ответила я наконец, собравшись с духом.
- У вас были папа и мама?
- Были.
- Что они, вас не любили?
- Нет... любили, - отвечала я через силу.
- Они были бедные?
- Да.
- Очень бедные?
- Да.
- Они вас ничему не учили?
- Читать учили.
- У вас были игрушки?
- Нет.
- Пирожное было?
- Нет.
- У вас было сколько комнат?
- Одна.
- Одна комната?
- Одна.
- А слуги были?
- Нет, не было слуг.
- А кто ж вам служил?
- Я сама покупать ходила.
Вопросы княжны все больше и больше растравляли мне сердце. И воспоминания, и мое одиночество, и удивление княжны - все это поражало, обижало мое сердце, которое обливалось кровью. Я вся дрожала от волнения и задыхалась от слез.
- Вы, стало быть, рады, что у нас живете?
Я молчала.
- У вас было платье хорошее?
- Нет.
- Дурное?
- Да.
- Я видела ваше платье, мне его показывали.
- Зачем же вы меня спрашиваете? - сказала я, вся задрожав от какого-то нового, неведомого для меня ощущения и подымаясь с места. - Зачем же вы меня спрашиваете? - продолжала я, покраснев от негодования. - Зачем вы надо мной смеетесь?
Княжна вспыхнула и тоже встала с места, но мигом преодолела свое волнение.
- Нет... я не смеюсь, - отвечала она. - Я только хотела знать, правда ли, что папа и мама у вас были бедны?
- Зачем вы спрашиваете меня про папу и маму? - сказала я, заплакав от душевной боли. - Зачем вы так про них спрашиваете? Что они вам сделали, Катя?
Катя стояла в смущении и не знала, что отвечать. В эту минуту вошел князь.
- Что с тобой, Неточка? - спросил он, взглянув на меня и увидев мои слезы, - что с тобой? - продолжал он, взглянув на Катю, которая была красна как огонь, - о чем вы говорили? За что вы поссорились? Неточка, за что вы поссорились?
Но я не могла отвечать. Я схватила руку князя и со слезами целовала ее.
- Катя, не лги. Что здесь было?
Катя лгать не умела.
- Я сказала, что видела, какое у нее было дурное платье, когда еще она жила с папой и мамой.
- Кто тебе показывал? Кто смел показать?
- Я сама видела, - отвечала Катя решительно.
- Ну, хорошо! Ты не скажешь на других, я тебя знаю. Что ж дальше?
- А она заплакала и сказала: зачем я смеюсь над папой и над мамой.
- Стало быть, ты смеялась над ними?
Хоть Катя и не смеялась, но, знать, в ней было такое намерение, когда я с первого разу так поняла. Она не отвечала ни слова: значит, тоже соглашалась в проступке.
- Сейчас же подойдем к ней и проси у нее прощения, - сказал князь, указав на меня.
Княжна стояла бледная как платок и не двигаясь с места.
- Ну! - сказал князь.
- Я не хочу, - проговорила наконец Катя вполголоса и с самым решительным видом.
- Катя!
- Нет, не хочу, не хочу! - закричала она вдруг, засверкав глазками и затопав ногами. - Не хочу, папа, прощения просить. Я не люблю ее. Я не буду с нею вместе жить... Я не виновата, что она целый день плачет. Не хочу, не хочу!
- Пойдем со мной, - сказал князь, схватил ее за руку и повел к себе в кабинет. - Неточка, ступай наверх.
Я хотела броситься к князю, хотела просить за Катю, но князь строго повторил свое приказание, и я пошла наверх, похолодев от испуга как мертвая. Придя в нашу комнату, я упала на диван и закрыла руками голову. Я считала минуты, ждала Катю с нетерпением, хотела броситься к ногам ее. Наконец она воротилась, не сказав мне ни слова, прошла мимо меня и села в угол. Глаза ее были красны, щеки опухли от слез. Вся решимость моя исчезла. Я смотрела на нее в страхе и от страха не могла двинуться с места.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Скачать полный текст (349 Кб)
Перейти на страницу автора
|
|