 |
|
|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Мимо быстро неслась гладкая темная степь, мерещились мелькающие межи, ветер ровно и туго гудел в ушах, все бежало назад гигантским кругом, и только блестящие звезды вечными узорами неподвижно, все на одном месте, сверкали в вышине.
XXX
Дождь лил сплошными потоками, и в мутном водянистом свете осеннего дня расплывчато и бледно, мокрый и убогий, мерещился городок.
В садах, где облетели мокрые желтые листья, было пусто и холодно, по улицам блестели и дрожали сплошные лужи, вдоль тротуаров с провалившимися гнилыми досками бешено неслись мутные ручьи. Степь потонула за дождем, и казалось, что ничего нет за нею, что городок один во всем мире зачем-то доживает последние жалкие дни.
Чиж бежал по бульвару, подняв воротник пальто и шлепая калошами. Его остренькое озлобленное личико было бледно, серо и мокро, точно он плакал злыми унылыми слезами. Маленькой и одинокой маячила его крошечная фигура в мутной пелене дождя. Везде было пусто, все живое попряталось от дождя, только он один бегал и суетился, никогда еще не ощущая такого полного одиночества.
"Бегут тучи... - машинально думал маленький студент. - Идет дождь... Миллионы лет будут так же ползти тучи и идти дождь... Надо отдать калоши починить!.. Надо бежать отсюда... Я пропаду здесь!.. А может уже пропал?.. Какая там жизнь!.. Черт ее видел!.. Поехать в Петербург бы... там теперь театры, университет... А может быть, тоже идет дождь?.."
Он представил себе холодный длинный Невский проспект, вывески, мокрых извозчиков, блестящие отсыревшие панели и дома, дома без конца. Медленно и угрюмо течет мутная Нева, ползут какие-то барки, в тумане висит шпиль крепости, а в крепости сидят люди, которые мечтали о другой жизни... Они ходят из угла в угол крошечных камер, смотрят в маленькие оконца и за решеткой видят то же самое серое, плачущее небо, которое и вот тут, над головой, над степью, над мокрыми садами и мокрыми крышами унылого городишка.
"Тьфу, гадость какая!.. Непременно надо отдать калоши починить!.. Как только будут деньги, так и отдам... А то того и гляди воспаление легких набегаешь!.. А и хорошо!.. Сдохнуть уже за один раз, чтобы никогда не видать ни этой слякоти, ни туч, ни дождя... и о калошах не думать!.. Скверно!.. Жизнь проходит и пройдет... Не все ли равно в конце концов где и как?.. Вон в Италии теперь, должно быть, солнце светит и море голубое... А черт с ним, и с солнцем, и с морем!.. В клуб, что ли, зайти?.."
Чиж свернул, по жидкой грязи перешлепал площадь и поднялся по лестнице клуба, зашарканной и затоптанной. В швейцарской никого не было, а на вешалке висела хорошо знакомая шляпа доктора Арнольди. При виде ее Чиж и обрадовался, и тоску почувствовал: хорошо все-таки, что он будет не один, но сколько уже раз он заходил сюда и так же было пусто и уныло, и так же висела эта одинокая шляпа старого скучного человека.
Окна были мутны, и по ним торопливо бежали кривые струйки воды. В зале стояли раскрытые зеленые столики и в водянистом свете тоже казались мокрыми.
Доктор Арнольди сидел в буфетной. Графинчик водки стоял перед ним, за ушами шевелились туго затянутые концы салфетки, похожие на кабаньи уши. Лицо доктора студенисто осело на грудь, глаза смотрели уныло и мутно. Нетронутая тарелка супа стыла перед ним.
- Здравствуйте, доктор! - сказал маленький студент и опять вспомнил, сколько уже раз говорил это.
Доктор Арнольди что-то пропыхтел и глазами показал на водку.
А ну ее... И так вся душа промокла! - брезгливо поморщился Чиж, но рюмку подвинул и внимательно, даже как будто с нетерпением смотрел, как подымалась белая жидкость в стеклянной рюмочке под толстой, слегка дрожащей рукою доктора Арнольди.
- Отвратительная погода, чтобы черт ее побрал! - сказал маленький студент, чокнулся с доктором, выпил и поморщился с решительным отвращением.
Да, пропыхтел доктор Арнольди.
- Скучища смертная!..
Доктор промолчал.
Удивляюсь я вам, доктор... человек вы свободный, в средствах не нуждаетесь... - начал Чиж и оборвался, вспомнив, что уже говорил это доктору.
Доктор Арнольди как будто прищурил один глаз, но ничего не сказал.
Чиж вздохнул и засмотрелся в окно, на обширный пожарный двор, расплывшийся в пелене неустанного дождя. Колокол на столбе блестел мокрым блеском, и скрученная веревка висела из него, точно с нее только что сняли повешенного. Чиж отвернулся. Почему-то вспомнилось кладбище, мокрые желтые листья, могилы... Верно, они теперь совсем раскисли от дождя!
- А скверно там! - сказал он про себя. И странно, толстый доктор, кажется, понял, о чем он говорит.
- Да, нехорошо... сказал он.
- И как все глупо! продолжал Чиж, наливая водки и не замечая этого. А как вы думаете, доктор: знал Арбузов, что Михайлов застрелится, или нет?
Доктор ответил не сразу.
- Знал, - глухо сказал он и взял свою рюмку.
- Что же это такое?.. Ведь они друзья были... Ревность, что ли?
- Не знаю.
- А где теперь Арбузов?
- Не знаю.
- А эта... как ее... Нелли... Говорят, что она пыталась...
- Не знаю! - перебил доктор Арнольди.
Оба выпили.
Что-то хотелось Чижу спросить, не то по поводу Михайлова, не то о собственной тоске. Он не мог разобраться в этом хаосе событий и чувствовал себя точно в тумане. Но обычных слов не хотелось повторять: уж слишком остро чувствовалось, что какими воплями и протестами ни разражайся, а люди погибли, и этому уже не поможешь. Сколько ни рассуждай, все ни к чему! И вдруг стало даже как будто трудно языком ворочать.
- Что ж, выпьем, что ли? - машинально спросил Чиж.
Но в графине не оказалось водки. Доктор Арнольди задумчиво посмотрел его на свет, встряхнул, поставил в стороне и сделал по направлению буфета что-то, очень похожее на масонский знак.
- Да, - сказал он, наливая из нового графина.
- Что - да? - спросил маленький студент.
Доктор Арнольди не пояснил.
И такая лютая тоска взяла маленького студента, что он почувствовал необходимость встряхнуться во что бы то ни стало; хотя бы искусственно разгорячиться, зашуметь, подраться - все что угодно, лишь бы не это серое пустое молчание.
- Остались мы с вами одни, доктор, - заговорил он, налив рюмку и поставив ее перед собою, а давно ли, кажется, все были тут... шумели, пили, волновались, спорили!.. Наумов философствовал... Евгения Самойловна эта... Михайлов... Краузе... А Тренев, бедняга!.. Кто бы мог ожидать?.. Погубила проклятая баба!..
- Баба тут ни при чем! - вдруг заметил доктор Арнольди.
Чиж хотел было поспорить, но почему-то пропустил.
- Да, пусто стало! Точно ветром всех снесло!.. Черт его знает!.. Вы одиночества боитесь, доктор?
- Нет, - равнодушно ответил доктор Арнольди, подвигая к нему рюмку.
Чиж машинально взял и поднес ко рту.
А как вы думаете в конце концов, - продолжал он, ставя на стол пустую рюмку и скривившись, - виноват ли Наумов во всей этой катастрофе, или это случайность?
- Кто его знает? - так же равнодушно ответил доктор Арнольди.
- Но вы как думаете?
- Я ничего не думаю.
Чиж посмотрел на осунувшееся дряблое лицо с оползшими щеками - и заметил, как чуть-чуть дрогнули бритые, как у старого актера, губы. Что-то больно резнуло его по сердцу.
- Что вы, доктор, такой странный, ей-Богу?!
- Я всегда такой.
- Знаете, мне кажется, что из всех нас именно вы-то в глубине души больше всех и сочувствовали этому сумасшедшему инженеру с его философией, право! - задирая, сказал маленький студент.
Доктор посмотрел на него маленькими заплывшими глазками и неопределенно смигнул.
Чиж подумал.
- Наумовщина! - сказал он нерешительно. - Быть может, для современного общества, исчерпавшего все ценности науки и искусства и дошедшего до последней черты, он и прав. Конечно, общество, взявши все, что можно было взять, исчерпавшее до дна все наслаждения, естественно, должно прийти к вопросу: "Что же дальше?" - и решить его в наумовском смысле... Я признаю это, но...
Чиж оживился, и хохолок его победно встал.
- Но мы не имеем права набрасывать черное покрывало смерти и на грядущее человечество! На арену жизни выступают новые люди - рабочий класс, на знамени которого начертан девиз: "Счастье для всех"!.. С ними идут новая наука, новое искусство. Они полны жажды смелой, красивой, яркой жизни. Им чужда наумовщина! Их души еще не опустошены, они никогда не признают морали Наумова, ибо она - порождение обессиленной, пресыщенной, утонченно-развратной современности. Они...
Глаза Чижа блестели, на щеках выступил румянец.
Доктор Арнольди вздохнул.
- Что ж, уныло сказал он, - и они пресытятся в свой черед.
- Вы страшный пессимист, доктор!.. В сущности говоря, вы хуже Наумова! - крикнул он.
- Может быть.
- Так что же вы не застрелитесь, доктор? - насмешливо спросил маленький студент.
Доктор опять поднял на него маленькие, ничего не выражающие глазки. Минуту смотрел молча.
- Зачем мне стреляться? Я и так давно уже умер! - коротко и глухо ответил он.
Чиж вздрогнул. Какой-то странный холодок пахнул ему в душу. Мгновение, как во сне, представилось ему, что он и вправду сидит и говорит с мертвецом.
- Что вы этим хотите сказать, доктор? - дрогнувшим голосом спросил он. Доктор молчал.
- Вы слышите?.. Я спрашиваю, что вы... Доктор лукаво подмигнул ему.
- Да вы с ума сошли, доктор!.. Доктор! - вдруг тоненько и жалобно прокричал Чиж.
Доктор прищурил один глаз, как бы уже не скрывая насмешки, потом спокойно протянул толстую руку и налил обе рюмки.
- Выпьем? - сказал он.
XXXI
На улицах было темно, и порывисто дул ветер. Толстый, грузный доктор Арнольди и маленький студент Чиж шли под руку по мокрым деревянным мосткам тротуара. Чиж скользнул с мостков в грязь, махал рукой и кричал:
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Скачать полный текст (898 Кб)
Перейти на страницу автора
|
|