|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Подхалюзин. Бедность одолела! Это бывает-с. (Подходит и садится к
столу.) А у нас вот лишние есть-с: девать некуда. (Кладет бумажник на стол.)
Рисположенский. Что вы, Лазарь Елизарыч, неужто лишние? Небось, шутите?
Подхалюзин. Окромя всяких шуток-с.
Рисположенский. А коли лишние, так отчего же бедному человеку не
помочь. Вам бог пошлет за это.
Подхалюзин. А много ли вам требуется?
Рисположенский. Дайте три целковеньких.
Подхалюзин. Что так мало-с?
Рисположенский. Ну, дайте пять.
Подхалюзин. А вы просите больше.
Рисположенский. Ну, уж коли милость будет, дайте десять.
Подхалюзин. Десять-с! Так, задаром?
Рисположенский. Как задаром! Заслужу, Лазарь Елизарыч, когда-нибудь
сквитаемся.
Подхалюзин. Все это буки-с. Улита едет, да когда-то она будет. А мы
теперь с вами вот какую материю заведем: много ли вам Самсон Силыч обещали
за всю эту механику?
Рисположенский. Стыдно сказать, Лазарь Елизарыч: тысячу рублей да
старую шубу енотовую. Уж меньше меня никто не возьмет, ей-богу, вот хоть
приценитесь подите.
Подхалюзин. Ну, так вот что, Сысой Псоич, я вам дам две тысячи-с... за
этот же самый предмет-с.
Рисположенский. Благодетель вы мой, Лазарь Елизарыч! С женой и с детьми
в кабалу пойду.
Подхалюзин. Сто серебром теперь же-с, а остальные после, по окончании
всего этого происшествия-с.
Рисположенский. Ну вот, как за эдаких людей и богу не молить! Только
какая-нибудь свинья необразованная может не чувствовать этого. Я вам в ножки
поклонюсь, Лазарь Елизарыч!
Подхалюзин. Это уж на что же-с! Только, Сысой Псоич, уж хвостом не
вертеть туда и сюда, а ходим акурате, попал на эту точку и вертись на этой
линии. Понимаете-с?
Рисположенский. Как не понимать! Что вы, Лазарь Елизарыч, маленький,
что ли, я! Нора понимать!
Подхалюзин. Да что вы понимаете-то? Вот дела-то какие-с. Вы прежде
выслушайте. Приезжаем мы с Самсоном Силычем в город, и реестрик этот
привезли, как следует. Вот он пошел по кредиторам: тот не. согласен, другой
не согласен; да так ни один-таки и нейдет на эту штуку. Вот она какая
статья-то.
Рисположенский. Что вы это говорите, Лазарь Елизарыч! А! Вот поди ж ты!
Вот народ-то!
Подхалюзин. Как бы нам теперича с эстим делом не опростоволоситься!
Понимаете вы меня али нет?
Рисположенский. То есть насчет несостоятельности, Лазарь Елизарыч?
Подхалюзин. Несостоятельность там сама по себе, а на счет моих-то
делов.
Рисположенский. Хе, хе, хе.,, то есть дом с лавками... эдак...
дом-то... хе, хе, хе...
Подхалюзин. Что-о-с?
Рисположенский. Нет-с, это я так, Лазарь Елизарыч, по глупости, как
будто для шутки.
Подхалюзин. То-то для шутки! А вы этим не шутите-с! Тут не то что дом,
у меня теперь такая фантазия в голове об этом предмете, что надо с вами
обширно потолковать-с! Пойдемте ко мне-с, Тишка!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же и Тишка.
Подхалюзин. Прибери тут все это! Ну, пойдемте, Сысой Псоич!
Тишка хочет убирать водку.
Рисположенский. Постой, постой! Эх, братец, какой ты глупый! Видишь,
что хотят нить, ты и подожди. Ты и подожди. Ты еще мал, ну так ты будь учтив
и снисходителен. Я, Лазарь Елизарыч, рюмочку выпыо.
Подхалюзин. Пейте, да только поскореича, того гляди, сам приедет.
Рисположенский. Сейчас, батюшка Лазарь Елизарыч, сейчас! (Пьет и
закусывает.) Да уж мы лучше ее с собой возьмем.
Уходят. Тишка прибирает кое-что; сверху сходят Устинья Наумовна и
Фоминишна. Тишка уходит.
Фоминишна. Уж пореши ты ее нужду, Устинья Наумовна! Ишь ты, девка-то
измаялась совсем, да ведь уж и время, матушка. Молодость-то не бездонный
горшок, да и тот, говорят, опоражнивается. Я уж это по себе знаю. Я по
тринадцатому году замуж шла, а ей вот через месяц девятнадцатый годок минет.
Что томить-то ее понапрасну. Другие в ее пору давно уж детей повывели.
То-то, мать моя, что ж ее томить-то.
Устинья Наумовна. Сама все это разумею, серебряная, да нешто за мной
дело стало; у меня женихов-то, что кобелей борзых. Да ишь ты, разборчивы
очень они с маменькой-то.
Фоминишна. Да что их разбирать-то! Ну, известное дело, чтоб были люди
свежие, не плешивые, чтоб не пахло ничем, а там какого ни возьми все
человек.
Устинья Наумовна (садясь). Присесть, серебряная. Измучилась я нынче
день-то деньской, с раннего утра словно отымалка какая мычуся. А ведь и
проминовать ничего нельзя, везде, стало быть, необходимый человек. Известное
дело, серебряная, всякий человек живая тварь; тому невеста понадобилась,
той жениха хоть роди, да подай, а там где-нибудь и вовсе свадьба. А кто
сочинит все я же. Отдувайся одна за всех Устинья Наумовна. А отчего
отдувайся? Оттого, что так уж видно устроено, от начала мира этакое колесо
заведено. Точно, надо правду сказать, не обходят и нас за труды: кто на
платье тебе материи, кто шаль с бахромой, кто тебе чепчик состряпает, а где
и золотой, где и побольше перевалится, известно, что чего стоит, глядя по
силе возможности.
Фоминишна. Что говорить, матушка, что говорить!
Устинья Наумовна. Садись, Фоминишна, ноги-то старые, ломаные.
Фоминишна. И, мать! некогда. Ведь какой грех-то: сам-то что-то из
городу не едет, все под страхом ходим; того и гляди, пьяный приедет. А уж
какой благой-то, господи! Зародится же ведь эдакой озорник!
Устинья Наумовна. Известное дело: с богатым мужиком, что с чертом, не
скоро сообразишь.
Фоминишна. Уж мы от него страсти-то видали. Вот на прошлой неделе,
ночью, пьяный приехал: развоевался так, что на поди. Страсти да и только:
посуду колотит... "У! говорит, такие вы и эдакие, убью сразу!"
Устинья Наумовна. Необразование.
Фоминишна. Уж и правда, матушка! А я побегу, родная, наверх-то
Аграфена-то Кондратьевна у меня там одна. Ты, как пойдешь домой-то, так
заверни ко мне, я тебе окорочек завяжу. (Идет на лестницу.)
Устинья Наумовна. Зайду, серебряная, зайду.
Подхалюзин входит.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Устинья Наумовна и Подхалюзин.
Подхалюзин. А! Устинья Наумовна! Сколько лет, сколько зим-с!
Устинья Наумовна. Здравствуй, живая душа, каково попрыгиваешь?
Подхалюзин. Что нам делается-с. (Садится.)
Устинья Наумовна. Мамзельку, коли хочешь высватаю!
Подхалюзин. Покорно благодарствуйте, нам пока не требуется.
Устинья Наумовна. Сам, серебряный, не хочешь, приятелю удружу. У тебя
ведь, чай, знакомых-то по городу, что собак.
Подхалюзин. Да, есть-таки около того-с.
Устинья Наумовна. Ну, а коли есть, так и слава тебе господи! Чуть
мало-мальски жених, холостой ли он, неженатый ли, вдовец ли какой, прямо и
тащи ко мне.
Подхалюзин. Так вы его и жените?
Устинья Наумовна. Так я женю. Отчего ж не женить, и не взвидишь, как
женю.
Подхалюзин. Это дело хорошее-с. А вот теперича я у вас спрошу, Устинья
Наумовна, зачем это вы к нам больно часто повадились?
Устинья Наумовна. А тебе что за печаль! Зачем бы я ни ходила. Я ведь не
краденая какая, не овца без имени. Ты что за спрос?
Подхалюзин. Да так-с, не напрасно ли ходите-то?
Устинья Наумовна. Как напрасно? С чего это ты, серебряный, выдумал!
Посмотри-ко, какого жениха нашла. Благородный, крестьяне есть, и из себя
молодец.
Подхалюзин. За чем же дело стало-с?
Устинья Наумовна. Ни за чем не стало! Хотел завтра приехать да
обзнакомиться. А там обвертим, да и вся недолга.
Подхалюзин. Обвертите, попробуйте, задаст он вам после копоти.
Устинья Наумовна. Что ты, здоров ли, яхонтовый?
Подхалюзин. Вот вы увидите!
Устинья Наумовна. До вечера не дожить; ты, алмазный, либо пьян, либо
вовсе с ума свихнул.
Подхалюзин. Уж об этом-то вы не извольте беспокоиться, вы об себе-то
подумайте, а мы знаем, что знаем.
Устинья Наумовна. Да что ты знаешь-то?
Подхалюзин. Мало ли что знаем-с.
Устинья Наумовна. А коли что знаешь, так и нам скажи; авось язык-то не
отвалится.
Подхалюзин. В том-то и сила, что сказать-то нельзя.
Устинья Наумовна. Отчего ж нельзя, меня, что ль, совестишься,
бралиянтовый, ничего, говори, нужды нет.
Подхалюзин. Тут не об совести дело. А вам скажи, вы, пожалуй, и
разболтаете.
Устинья Наумовна. Анафема хочу быть, коли скажу руку даю на
отсечение.
Подхалюзин. То-то же-с. Уговор лучше денег-с.
Устинья Наумовна. Известное дело. Ну, что же ты знаешь-то?
Подхалюзин. А вот что-с, Устинья Наумовна: нельзя ли как этому вашему
жениху отказать-с!
Устинья Наумовна. Да что ты, белены, что ль, объелся?
Подхалюзин. Ничего не объелись! А если вам угодно говорить по душе, по
совести-с, так это вот какого рода дело-с: у меня есть один знакомый купец
из русских, и они оченно влюблены в Алимпияду Самсоновну-с. Что, говорит, ни
дать, только бы жениться; ничего, говорит, не пожалею.
Устинья Наумовна. Что ж ты мне прежде-то, алмазный, не сказал?
Подхалюзин. Сказать-то было нечего, по тому самому, что я и сам-то
недавно узнал-с.
Устинья Наумовна Уж теперь поздно, бралиянтовый!
Подхалюзин. Уж какой жених-то, Устинья Наумовна! Да он вас с ног до
головы золотом осыплет-с, из живых соболей шубу сошьет.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Скачать полный текст (125 Кб)
Перейти на страницу автора
|