Главная / Стихи / Проза / Биографии

Поиск:
 

Классикару

Свои люди -- сочтемся. (Александр Островский)


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 


Подхалюзин. Бедность одолела! Это бывает-с. (Подходит и садится к

столу.) А у нас вот лишние есть-с: девать некуда. (Кладет бумажник на стол.)

Рисположенский. Что вы, Лазарь Елизарыч, неужто лишние? Небось, шутите?

Подхалюзин. Окромя всяких шуток-с.

Рисположенский. А коли лишние, так отчего же бедному человеку не

помочь. Вам бог пошлет за это.

Подхалюзин. А много ли вам требуется?

Рисположенский. Дайте три целковеньких.

Подхалюзин. Что так мало-с?

Рисположенский. Ну, дайте пять.

Подхалюзин. А вы просите больше.

Рисположенский. Ну, уж коли милость будет, дайте десять.

Подхалюзин. Десять-с! Так, задаром?

Рисположенский. Как задаром! Заслужу, Лазарь Елизарыч, когда-нибудь

сквитаемся.

Подхалюзин. Все это буки-с. Улита едет, да когда-то она будет. А мы

теперь с вами вот какую материю заведем: много ли вам Самсон Силыч обещали

за всю эту механику?

Рисположенский. Стыдно сказать, Лазарь Елизарыч: тысячу рублей да

старую шубу енотовую. Уж меньше меня никто не возьмет, ей-богу, вот хоть

приценитесь подите.

Подхалюзин. Ну, так вот что, Сысой Псоич, я вам дам две тысячи-с... за

этот же самый предмет-с.

Рисположенский. Благодетель вы мой, Лазарь Елизарыч! С женой и с детьми

в кабалу пойду.

Подхалюзин. Сто серебром теперь же-с, а остальные после, по окончании

всего этого происшествия-с.

Рисположенский. Ну вот, как за эдаких людей и богу не молить! Только

какая-нибудь свинья необразованная может не чувствовать этого. Я вам в ножки

поклонюсь, Лазарь Елизарыч!

Подхалюзин. Это уж на что же-с! Только, Сысой Псоич, уж хвостом не

вертеть туда и сюда, а ходим акурате,– попал на эту точку и вертись на этой

линии. Понимаете-с?

Рисположенский. Как не понимать! Что вы, Лазарь Елизарыч, маленький,

что ли, я! Нора понимать!

Подхалюзин. Да что вы понимаете-то? Вот дела-то какие-с. Вы прежде

выслушайте. Приезжаем мы с Самсоном Силычем в город, и реестрик этот

привезли, как следует. Вот он пошел по кредиторам: тот не. согласен, другой

не согласен; да так ни один-таки и нейдет на эту штуку. Вот она какая

статья-то.

Рисположенский. Что вы это говорите, Лазарь Елизарыч! А! Вот поди ж ты!

Вот народ-то!

Подхалюзин. Как бы нам теперича с эстим делом не опростоволоситься!

Понимаете вы меня али нет?

Рисположенский. То есть насчет несостоятельности, Лазарь Елизарыч?

Подхалюзин. Несостоятельность там сама по себе, а на счет моих-то

делов.

Рисположенский. Хе, хе, хе.,, то есть дом с лавками... эдак...

дом-то... хе, хе, хе...

Подхалюзин. Что-о-с?

Рисположенский. Нет-с, это я так, Лазарь Елизарыч, по глупости, как

будто для шутки.

Подхалюзин. То-то для шутки! А вы этим не шутите-с! Тут не то что дом,

у меня теперь такая фантазия в голове об этом предмете, что надо с вами

обширно потолковать-с! Пойдемте ко мне-с, Тишка!

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же и Тишка.

Подхалюзин. Прибери тут все это! Ну, пойдемте, Сысой Псоич!

Тишка хочет убирать водку.

Рисположенский. Постой, постой! Эх, братец, какой ты глупый! Видишь,

что хотят нить, ты и подожди. Ты и подожди. Ты еще мал, ну так ты будь учтив

и снисходителен. Я, Лазарь Елизарыч, рюмочку выпыо.

Подхалюзин. Пейте, да только поскореича, того гляди, сам приедет.

Рисположенский. Сейчас, батюшка Лазарь Елизарыч, сейчас! (Пьет и

закусывает.) Да уж мы лучше ее с собой возьмем.

Уходят. Тишка прибирает кое-что; сверху сходят Устинья Наумовна и

Фоминишна. Тишка уходит.

Фоминишна. Уж пореши ты ее нужду, Устинья Наумовна! Ишь ты, девка-то

измаялась совсем, да ведь уж и время, матушка. Молодость-то не бездонный

горшок, да и тот, говорят, опоражнивается. Я уж это по себе знаю. Я по

тринадцатому году замуж шла, а ей вот через месяц девятнадцатый годок минет.

Что томить-то ее понапрасну. Другие в ее пору давно уж детей повывели.

То-то, мать моя, что ж ее томить-то.

Устинья Наумовна. Сама все это разумею, серебряная, да нешто за мной

дело стало; у меня женихов-то, что кобелей борзых. Да ишь ты, разборчивы

очень они с маменькой-то.

Фоминишна. Да что их разбирать-то! Ну, известное дело, чтоб были люди

свежие, не плешивые, чтоб не пахло ничем, а там какого ни возьми – все

человек.

Устинья Наумовна (садясь). Присесть, серебряная. Измучилась я нынче

день-то деньской, с раннего утра словно отымалка какая мычуся. А ведь и

проминовать ничего нельзя, везде, стало быть, необходимый человек. Известное

дело, серебряная, всякий человек – живая тварь; тому невеста понадобилась,

той жениха хоть роди, да подай, а там где-нибудь и вовсе свадьба. А кто

сочинит – все я же. Отдувайся одна за всех Устинья Наумовна. А отчего

отдувайся? Оттого, что так уж видно устроено,– от начала мира этакое колесо

заведено. Точно, надо правду сказать, не обходят и нас за труды: кто на

платье тебе материи, кто шаль с бахромой, кто тебе чепчик состряпает, а где

и золотой, где и побольше перевалится,– известно, что чего стоит, глядя по

силе возможности.

Фоминишна. Что говорить, матушка, что говорить!

Устинья Наумовна. Садись, Фоминишна,– ноги-то старые, ломаные.

Фоминишна. И, мать! некогда. Ведь какой грех-то: сам-то что-то из

городу не едет, все под страхом ходим; того и гляди, пьяный приедет. А уж

какой благой-то, господи! Зародится же ведь эдакой озорник!

Устинья Наумовна. Известное дело: с богатым мужиком, что с чертом, не

скоро сообразишь.

Фоминишна. Уж мы от него страсти-то видали. Вот на прошлой неделе,

ночью, пьяный приехал: развоевался так, что на поди. Страсти да и только:

посуду колотит... "У! – говорит,– такие вы и эдакие, убью сразу!"

Устинья Наумовна. Необразование.

Фоминишна. Уж и правда, матушка! А я побегу, родная, наверх-то –

Аграфена-то Кондратьевна у меня там одна. Ты, как пойдешь домой-то, так

заверни ко мне,– я тебе окорочек завяжу. (Идет на лестницу.)

Устинья Наумовна. Зайду, серебряная, зайду.

Подхалюзин входит.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Устинья Наумовна и Подхалюзин.

Подхалюзин. А! Устинья Наумовна! Сколько лет, сколько зим-с!

Устинья Наумовна. Здравствуй, живая душа, каково попрыгиваешь?

Подхалюзин. Что нам делается-с. (Садится.)

Устинья Наумовна. Мамзельку, коли хочешь высватаю!

Подхалюзин. Покорно благодарствуйте,– нам пока не требуется.

Устинья Наумовна. Сам, серебряный, не хочешь,– приятелю удружу. У тебя

ведь, чай, знакомых-то по городу, что собак.

Подхалюзин. Да, есть-таки около того-с.

Устинья Наумовна. Ну, а коли есть, так и слава тебе господи! Чуть

мало-мальски жених, холостой ли он, неженатый ли, вдовец ли какой,– прямо и

тащи ко мне.

Подхалюзин. Так вы его и жените?

Устинья Наумовна. Так я женю. Отчего ж не женить, и не взвидишь, как

женю.

Подхалюзин. Это дело хорошее-с. А вот теперича я у вас спрошу, Устинья

Наумовна, зачем это вы к нам больно часто повадились?

Устинья Наумовна. А тебе что за печаль! Зачем бы я ни ходила. Я ведь не

краденая какая, не овца без имени. Ты что за спрос?

Подхалюзин. Да так-с, не напрасно ли ходите-то?

Устинья Наумовна. Как напрасно? С чего это ты, серебряный, выдумал!

Посмотри-ко, какого жениха нашла.– Благородный, крестьяне есть, и из себя

молодец.

Подхалюзин. За чем же дело стало-с?

Устинья Наумовна. Ни за чем не стало! Хотел завтра приехать да

обзнакомиться. А там обвертим, да и вся недолга.

Подхалюзин. Обвертите, попробуйте,– задаст он вам после копоти.

Устинья Наумовна. Что ты, здоров ли, яхонтовый?

Подхалюзин. Вот вы увидите!

Устинья Наумовна. До вечера не дожить; ты, алмазный, либо пьян, либо

вовсе с ума свихнул.

Подхалюзин. Уж об этом-то вы не извольте беспокоиться, вы об себе-то

подумайте, а мы знаем, что знаем.

Устинья Наумовна. Да что ты знаешь-то?

Подхалюзин. Мало ли что знаем-с.

Устинья Наумовна. А коли что знаешь, так и нам скажи; авось язык-то не

отвалится.

Подхалюзин. В том-то и сила, что сказать-то нельзя.

Устинья Наумовна. Отчего ж нельзя, меня, что ль, совестишься,

бралиянтовый, ничего, говори,– нужды нет.

Подхалюзин. Тут не об совести дело. А вам скажи, вы, пожалуй, и

разболтаете.

Устинья Наумовна. Анафема хочу быть, коли скажу – руку даю на

отсечение.

Подхалюзин. То-то же-с. Уговор лучше денег-с.

Устинья Наумовна. Известное дело. Ну, что же ты знаешь-то?

Подхалюзин. А вот что-с, Устинья Наумовна: нельзя ли как этому вашему

жениху отказать-с!

Устинья Наумовна. Да что ты, белены, что ль, объелся?

Подхалюзин. Ничего не объелись! А если вам угодно говорить по душе, по

совести-с, так это вот какого рода дело-с: у меня есть один знакомый купец

из русских, и они оченно влюблены в Алимпияду Самсоновну-с. Что, говорит, ни

дать, только бы жениться; ничего, говорит, не пожалею.

Устинья Наумовна. Что ж ты мне прежде-то, алмазный, не сказал?

Подхалюзин. Сказать-то было нечего, по тому самому, что я и сам-то

недавно узнал-с.

Устинья Наумовна Уж теперь поздно, бралиянтовый!

Подхалюзин. Уж какой жених-то, Устинья Наумовна! Да он вас с ног до

головы золотом осыплет-с, из живых соболей шубу сошьет.


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 

Скачать полный текст (125 Кб)
Перейти на страницу автора


Главная / Стихи / Проза / Биографии       Современные авторы - на серверах Стихи.ру и Проза.ру

Rambler's Top100
Rambler's Top100
© Литературный клуб. Все произведения, опубликованные на этом сервере, перешли в общественное достояние. Срок охраны авторских прав на них закончился и теперь они могут свободно копироваться в Интернете. Информация о сервере и контактные данные.