|
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
- Оставим это, - равнодушно сказала Тави, - сегодня мне не хочется говорить о моей неудаче.
- Ну, так и быть! - вскричал Ральф, хлопая себя по колену. - Займемся существенным. Неси бутылки, Муррей, а штопор у меня есть.
Ни слова не говоря, Муррей поднялся с лунатическим лицом, вышел и вернулся с бутылками, висящими у него горлышками меж пальцев, как гроздья.
- Вот так ручища, - сказал Флак. - Но где же было это добро?
- Боясь, что мы застанем всех пьяными, - сказал Муррей, - и не желая никому гибели, я оставил их в галерее.
Похохотав, компания стала рассматривать ярлыки. Целестина, обводя пальцами буквы, прочла: "Ром".
- Ром! - вскричала она с ужасом. - Но это нас убьет! Ты станешь пить эту гадость, Алиса? А ты, Рита? Я - нет, ни за что!
- Есть и мускат, - вежливо возразил Ральф, - вот он, водичка для канареек, позор пьющих и нищета философии!
- А что это такое? - спросила Рита, серьезно приглядываясь к бутылке.
- Простая касторка, - сказал Муррей. Наконец переговорили и перешутили по этому поводу все, и Муррей стал наливать; дамы протягивали ему стаканы, прижимая отмеривающий пальчик почти к самому дну, но постепенно поднимая его выше, как повышался уровень булькающего из бутылки вина.
- А моя, моя, моя скромненькая бутылочка, что я купила, - сказала Тави, - мне подавать ли ее?
- Непременно, непременно! - вскричали мужчины. Бутс тихо потел, кланялся и сиял, вытирая лицо.
- Так выпьем! - предложил более других нетерпеливый Флак.
Тут кто пригубил, кто опрокинул, и стройные поздравления зашумели вкруг Тави, которая, поперхнувшись слегка вином, чихнула, нервно помахав рукой в знак благодарности.
- Всем, всем, всем! - сказала она, тут же подумав: "Интересно, как поздравил бы меня таинственный мой знакомый Крукс?"
Но мысли ее перебились возгласом: - Так должен я рассказать, - продолжал возгласивший, - это был Муррей, - что в преинтереснейшем номере сегодняшней газеты прочел я поразительнейшую вещь, - и я думал, Тави, что вы, может быть, вчера слышали об этом, так как были в Лиссе.
- Я тоже читала. Глупости, - сказала, прожевывая пирог, Рита. - Что-то невероятное.
- Так вы не знаете? - закричал Муррей. - Со мной есть эта газета. Речь идет о новом изобретателе. Он полетел так, что все ахнули. Неужели вы не слыхали ничего?
Удерживая знаки тревожного волнения, Тави невинно обратила к нему лицо, мигая с внимающим недоумением, слегка окрашенным беззаботным усилием памяти.
- Я слышала, - протяжно сказала она, - я слышала что-то такое, что-то в этом роде, но, надо думать, я задремала и заспала, что говорили в вагоне. Ну, почитайте!
Муррей развернул газету, отыскивая статью, поразившую его.
- Тише, - сказала Рита, хотя все молча ожидали чтения; Муррею же никак не удавалось сразу разыскать нужный столбец. Общество, покашливая, ожидало начала чтения. Было тихо; этой тишине ответила вдруг ставшая неприятно ясной внешняя тишина дома; как будто разом погрузился он в сон, как бы заснул и весь город
- Что это, как тихо везде! - заметила, нервно оглядываясь, Алиса. - Неужели уже так поздно?
- Вот, - сказал, раскладывая газету, Муррей. - Судите сами, какое волнение произошло в Лиссе. Слушайте! - Но он остановился, как немедленно остановили свое внимание на другом все: быстрый, громкий стук заставил оцепенеть чтеца и слушателей.
- Это что такое? - воскликнула Тави, но еще громче и требовательнее грянули новые удары и, слабо побледнев, двинулась она с обеспокоенным лицом в кухню, жестом приглашая сидеть всех спокойно. У двери ее опередил Муррей; отстранив девушку, он сильно распахнул дверь; за ней, во тьме, пошевелилась толпа.
Кто понял, кто успел понять, в чем дело, - уже вскрикнули и повскакали, грохоча стульями, но Тави, прижав рукой грудь, шаг за шагом отступала к комнате.
- Гром и молния! - сказал, оглядывая гостей, Флак; как он, оглядывались друг на друга все, видя, что бледны и поражены. Но Тави с упавшим сердцем могла только быстро дышать, не веря глазам. Шесть жандармов окружало ее; еще двое, войдя, остановились у двери; остальные, разъединив гостей, наполнили всю квартиру, став зорки и неподвижны, и в лицах их сверкнуло что-то цепное, готовое сорваться по приказанию.
Как вещь, которой только что любовались мы покойно и беззаботно, вырванная мгновенно из рук чужим, полным ненависти движением, исчезает с сразившей настроение болью внутреннего удара, так мгновенно вырван был, сломан и отброшен веселый цвет этого вечера. Страх вдвинул томительное жало в упавшие сердца бледных гостей; вскочив, вскрикнули и переглянулись они, видя по лицам других, как бледны сами, как схвачены и потрясены видом оружия.
- Тави! - вскричала Алиса.
- Я отказываюсь понимать что-нибудь, - с сердцем сказала девушка, мрачно рассматривая остановившегося на пороге человека в черном мундире, в свою очередь, пристально смотревшего на нее. У него был привычно отмечающий центр сцены взгляд; в руке он держал портфель, сжимая другой рукой острый свой подбородок.
- Так объясните, что это все значит, - сказала Тави, стараясь улыбнуться, - это вы привели их? Смотрите, как перепугали вы нас. Я еще вся дрожу. Ведь вы ошиблись, конечно? Тогда извинитесь и уйдите; и то еще я посмотрю, как прощу вас. Это помещение занимаю я. Меня зовут Тави Тум. Вот все, что вам было не нужно знать.
- Тави Тум, - сказал неизвестный, - установить вашу личность - как раз то, что вам нужно. Вы арестованы.
Эти слова вывели из оцепенения всех. Тави, двинув плечом, оттолкнула легшую на него руку жандарма и ушла в угол, повернувшись с тронутым слезами и надменной улыбкой лицом. Ральф и Муррей бросились к середине комнаты, мешая схватить хозяйку.
- Вы совершенно сошли с ума, - горячо заговорил Муррей, протягивая руки, чтобы задержать двинувшихся солдат, - стыдитесь!.. Нет более безобидного и кроткого существа, чем эта девушка, на которую вы нападаете всемером!
Его отбросило движение локтя.
- Здесь есть человек, который знает, что делает, - резко ответил чиновник. - Или вы хотите, чтобы я арестовал также и вас?
Целестина, бросившись на кровать, горько рыдала, Рита, трепеща, бессмысленно говорила, оглядываясь с жалким смехом: - Уйдемте, уйдемте отсюда! Боже мой, какой ужас! Но Бутс, вдруг налившись кровью, затопал ногами, схватил и швырнул стул.
- Не сметь, я не дам! - азартно закричал он.
- Молчать! - громко сказал жандарм. Но, уже струсив сам, Бутс умолк с негодующим видом, помялся и стих.
Теперь, когда сказано было все самое страшное, наступила, как это бывает в случаях быстрого и напряженного действия, краткая тишина, подобная ужасной картине, неподвижной, но красноречиво памятной навсегда. Все взгляды были устремлены на пленницу, пытавшуюся тщетно вырваться из четырех сильных рук, механически державших ее. Плача, с открытыми мстительными глазами, с презрительно стиснутым, но полным слез ртом, меж тем как лицо дергалось и тосковало совершенно уже по-детски, Тави перестала наконец рваться и выкручивать руки, но, сколько могла сжав руки, резко и внушительно потрясла ими. Она говорила и задыхалась: - Я требую, - сказала она со всем пылом отчаяния, - чтобы вы объяснили мне вашу шутку! Сегодня мой праздник, день рождения моего, а вы взяли меня, как уличную воровку! Вот мои гости, мои друзья, - что подумают они обо мне?!
- Тави, дурочка! - поспешила перебить ее, утирая слезы, Алиса, - не говори глупостей!
- Подумаем, что ты ребячий кипяток, - сказал, сжимая ей руку, Муррей. - Послушай, с этими людьми препирательства бесполезны. Мы останемся ждать тебя. Не бей их и поезжай, когда так. Ошибка слишком груба. Черт их знает, что они там напутали.
- Одно слово, - сказала Тави человеку, руководившему арестом, - какая причина вашего мерзкого дела?
- Вам будут даны объяснения на месте, - сказал тот, двигая взглядом солдат по направлению к выходу. - Я действую по приказанию и ничего ровно не знаю.
- Лжете, - ответила Тави с гневом и горечью, - лжете, вы лгать привыкли. Что делать вам здесь с целым отрядом? Я снова вас спрашиваю: зачем эта подлость?
- Довольно, - сказал чиновник, - попрощайтесь и идите беспрекословно вниз. Вас отвезут. Ну, господа, - он обратился к гостям, - вас всех я задержу несколько времени. Предстоит обыск. Пока он не окончится, никто отсюда не выйдет.
- Дайте же мне обнять их, - сказала Тави жандармам. Ее отпустили; она обняла друзей, привстав на носки, когда дошло дело до Муррея и Ральфа, и, целуя, вымазала слезами всех. Солдаты не отходили от нее ни на шаг; ей подали шляпу, шарф, теплый жакет. Тыча в его затерявшиеся рукава дрожащими руками, она наспех собралась, ответила восклицаниям воздушными поцелуями, помахала рукой, вышла в громе сабель и сапог и, заметив, что чиновник обернулся на замедление с таким видом, словно хотел прикрикнуть, спокойно показала язык.
V
Стиснув зубы, глотая слезы и трепеща, как бы толкаемая убийственным ветром, Тави быстро пошла по галерее, среди тесно шагавших вокруг солдат. На дворе, внизу, двигались фонари, стучали копыта; из дверей соседних квартир выглядывали дети и женщины, уцепившись друг за друга, словно им тоже грозила беда. Со страхом и вопросом смотрели они на помутившееся лицо девушки. Тави из последних сил кивала или беспомощно улыбалась тем, кого знала. Когда шествие равнялось с такой выпускающей свет и голоса дверью, она резко прихлопывалась и из-за нее доносились глухие ругательства. Солдаты спешили; двое шли впереди, махая рукой убраться с дороги тем, кто шел случайно навстречу, и человек мигом прижимался к стене; лишь Кванг, ставший неподвижно по самой середине прохода, с пыхающей в зубах трубкой, отошел так медленно, что жандарм угрожающе потянул саблю.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Скачать полный текст (320 Кб)
Перейти на страницу автора
|