Главная / Стихи / Проза / Биографии

Поиск:
 

Классикару

Москва и москвичи (Владимир Гиляровский)


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70 


Дворец стоял в вековом парке в несколько десятин, между Тверской и Козьим болотом. Парк заканчивался тремя глубокими прудами, память о которых уцелела только в названии "Трехпрудный переулок".

Дворец этот был выстроен в половине восемнадцатого века поэтом М. М. Херасковым, и в екатерининские времена здесь происходили тайные заседания первого московского кружка масонов: Херасков, Черкасский, Тургенев, Н. В. Карамзин, Енгалычев, Кутузов и "брат Киновион" – розенкрейцеровское имя Н. И. Новикова.

В 1792 году арестовали Н. И. Новикова, его кружок, многих масонов.

После 1812 года дворец Хераскова перешел во владение графа Разумовского, который и пристроил два боковых крыла, сделавших еще более грандиозным это красивое здание на Тверской. Самый же дворец с его роскошными залами, где среди мраморных колонн собирался цвет просвещеннейших людей тогдашней России, остался в полной неприкосновенности, и в 1831 году в нем поселился Английский клуб.

Лев Толстой в "Войне и мире" так описывает обед, которым в 1806 году Английский клуб чествовал прибыв-

шего в Москву князя Багратиона: "...Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами".

Вот они-то и переехали на Тверскую, где на воротах до сего времени дремлют их современники – каменные львы с огромными, отвисшими челюстями, будто окаменевшие вельможи, переваривающие лукулловский обед. Они смотрят безучастно на шумные, веселые толпы экскурсантов, стремящиеся в Музей Революции, и на пролетающие по Тверской автомобили... Так же безучастно смотрят, как сто лет назад смотрели на золотой герб Разумовских, на раззолоченные мундиры членов клуба в парадные дни, на мчавшиеся по ночам к цыганам пьяные тройки гуляк... Так же безучастно смотрели они в зимние ночи на кучеров на широком клубном дворе, гревшихся вокруг костров.

Одетые в бархатные, обшитые галуном шапки и в воланы дорогого сукна, кучера не знали, куда они попадут завтра: домой или к новому барину?

Отправит ли их новый барин куда-нибудь к себе в "деревню, в глушь, в Саратов", а семью разбросает по другим вотчинам...

Судьба крепостных решалась каждую ночь в "адской комнате" клуба, где шла азартная игра, где жизнь имений и людей зависела от одной карты, от одного очка... а иногда даже– от ловкости банкомета, умеющего быстротой рук "исправлять ошибки фортуны", как выражался Федор Толстой, "Американец", завсегдатай "адской комнаты"... Тот самый, о котором Грибоедов сказал:

Ночной разбойник, дуэлист,

В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,

И крепко на руку нечист...

И, по-видимому, "Американец" даже гордился этим и сам Константину Аксакову за клубным обедом сказал, что эти строки написаны про него... Загорецкий тоже очень им отдает. Пушкин увековечил "Американца" в Зарецком словами: "Картежной шайки атаман".

Это был клуб Фамусовых, Скалозубов, Загорецких, Репетиловых, Тугоуховских и Чацких.

Конечно, ни Пушкин, ни Грибоедов не писали точных портретов; создавая бытовой художественный об-

раз, они брали их как сырой материал из повседневной жизни.

Грибоедов в "Горе от ума" в нескольких типах отразил тогдашнюю Москву, в том числе и быт Английского клуба.

Герцен в "Былом и думах" писал, что Английский клуб менее всего английский. В нем собакевичи кричат против освобождения и ноздревы шумят за естественные и неотъемлемые права дворян...

Это самое красивое здание на Тверской скрывал ряд пристроек-магазинов.

Октябрь смел пристройки, выросшие в первом десятилетии двадцатого века, и перед глазами – розовый дворец с белыми стройными колоннами, с лепными работами. На фронтоне белый герб республики сменил золоченый графский герб Разумовских. В этом дворце–Музее Революции–всякий может теперь проследить победное шествие русской революции, от декабристов до Ленина.

И, как введение в историю Великой революции, как кровавый отблеск зарницы, сверкнувшей из глубины грозных веков, встречают входящих в Музей на площадке вестибюля фигуры Степана Разина и его ватаги, работы скульптора Коненкова. А как раз над ними – полотно художника Горелова:

Это с Дона челны налетели,

Взволновали простор голубой,–

То Степан удалую ватагу

На добычу ведет за собой...

Это первый выплыв Степана "по матушке по Волге". А вот и конец его: огромная картина Пчелина "Казнь Стеньки Разина". Москва, площадь, полная народа, бояре, стрельцы... палач... И он сам на помосте, с грозно поднятой рукой, прощается с бунтарской жизнью и вещает грядущее:

С паденьем головы удалой

Всему, ты думаешь, конец –

Из каждой капли крови алой

Отважный вырастет боец.

Поднимаешься на пролет лестницы–дверь в Музей, в первую комнату, бывшую приемную. Теперь ее название: "Пугачевщина". Слово, впервые упомянутое

в печати Пушкиным. А дальше за этой комнатой уже самый Музей с большим бюстом первого русского революционера – Радищева.

В приемной Английского клуба теперь стоит узкая железная клетка. В ней везли Емельяна с Урала до Москвы и выставляли на площадях и базарах попутных городов "на позорище и устрашение" перед толпами народа, еще так недавно шедшего за ним. В этой клетке привезли его и на Болотную площадь и 16 января 1775 года казнили.

На том самом месте, где стоит теперь клетка, сто лет тому назад стоял сконфуженный автор "Истории Пугачевского бунта"– великий Пушкин.

А на том месте, где сейчас висят цепи Пугачева, которыми он был прикован к стене тюрьмы, тогда висела "черная доска", на которую записывали исключенных за неуплаченные долги членов клуба, которым вход воспрещался впредь до уплаты долгов. Комната эта звалась "лифостротон"1.

И рисует воображение дальнейшую картину: вышел печальный и мрачный поэт из клуба, пошел домой, к Никитским воротам, в дом Гончаровых, пошел по Тверской, к Страстной площади. Остановился на Тверском бульваре, на том месте, где стоит ему памятник, остановился в той же самой позе, снял шляпу с разгоряченной головы... Лето... Пусто в Москве... Все разъехались по усадьбам... Пусто в квартире... Некуда идти... И видит он клуб, "львов на воротах", а за ними ярко освещенные залы, мягкие ковры, вино, карты... и его любимая "говорильня". Там его друзья–Чаадаев, Нащокин, Раевский...

И пошел одиноко поэт по бульвару... А вернувшись в свою пустую комнату, пишет 27 августа 1833 года жене: "Скажи Вяземскому, что умер тезка его, князь Петр Долгоруков, получив какое-то наследство и не успев промотать его в Английском клубе, о чем здешнее общество весьма жалеет. В клубе не был, чуть ли я не исключен, ибо позабыл возобновить свой билет, надобно будет заплатить штраф триста рублей, а я бы весь Английский клуб готов продать за двести рублей".

Уже впоследствии Пугачев помог ему расплатиться с клубом, и он снова стал посещать его.

–––––––––––––––-

1 Судилище.

В письме к П. В. Нащокину А. С. Пушкин 20 января 1835 года пишет: "Пугачев сделался добрым, исправным плательщиком оброка... Емелька Пугачев оброчный мой мужик... Денег он мне принес довольно, но как около двух лет жил я в долг, то ничего и не остается у меня за пазухой и все идет на расплату".

И Пушкин и Грибоедов хорошо знали клуб. "Горе от ума" – грибоедовская Москва, и многие типы его – члены Английского клуба. Как-то я нашел в извлечениях из "Журнала старшин" клуба, где записывались только обстоятельства почему-либо "достопамятные", следующее: "1815 г. Предложенный от члена Сибилева из кандидатов в члены г-н Чатский по баллотированию не избран, вновь перебаллотирован и тоже не избран". Забаллотировали в Английский клуб–это событие! О нем говорила вся барская Москва. Кто такой Чатский и почему он не избран? Но хочется предположить, что есть что-то общее с "Горе от ума". По крайней мере, фамилия Чатский–это Чацкий.

И является вопрос: за что могли не избрать в члены клуба кандидата, то есть лицо, уже бывавшее в клубе около года до баллотировки? Вернее всего, что за неподходящие к тому времени взгляды, которые высказывались Чатским в "говорильне".

Те речи и монологи, которые мы читаем в "Горе от ума", конечно, при свободе слова в "говорильне" могли им произноситься как кандидатом в члены, но при баллотировке в члены его выбрать уже никак не могли и, вероятно, рады были избавиться от такого "якобинца". Фамусовы, конечно, Чацкого не выберут. Это, конечно, мои предположения, но я уверен, что Чатский, забаллотированный в 1815 году, и Чацкий Грибоедова, окончившего пьесу в 1822 году, несомненно, имеют общее. Во всяком случае, писатель помнил почему-то такую редкую фамилию.

"Народных заседаний проба в палатах Аглицкого клоба". Может быть, Пушкин намекает здесь на политические прения в Английском клубе. Слишком близок ему был П. Я. Чаадаев, проводивший ежедневно вечера в Английском клубе, холостяк, не игравший в карты, а собиравший около себя в "говорильне" кружок людей, смело обсуждавших тогда политику и внутренние дела. Неко-

торые черты Чаадаева Пушкин придал своему Онегину в описании его холостой жизни и обстановки...

Сейчас, перечитывая бессмертную комедию, я еще раз утверждаюсь, что забаллотированный Чатский и есть Чацкий. Разве Фамусов, "Аглицкого клоба верный сын до гроба",– а там почти все были Фамусовы,– потерпел бы Чацкого в своей среде? А как забаллотировать? Да пустить слух, что он... сумасшедший!..

А весь монолог Репетилова – разве это не портреты членов Английского клуба?

Чацкий. Чай в клубе?

Репетилов. ...В Английском!..

У нас есть общество, и тайные собранья

По четвергам. Секретнейший Союз.

Чацкий. ...В клубе?

Репетилов. Именно... Шумим, братец, шумим!


Страницы: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70 

Скачать полный текст (688 Кб)
Перейти на страницу автора


Главная / Стихи / Проза / Биографии       Современные авторы - на серверах Стихи.ру и Проза.ру

Rambler's Top100
Rambler's Top100
© Литературный клуб. Все произведения, опубликованные на этом сервере, перешли в общественное достояние. Срок охраны авторских прав на них закончился и теперь они могут свободно копироваться в Интернете. Информация о сервере и контактные данные.