 |
|
|
- Нет, что ж! помилуйте!..
- Не извиняйте меня; я в расстройстве духа, я теряюсь, как никогда не терялся! Точно меня под суд отдали! Я даже признаюсь вам - я буду благороден и откровенен с вами, - молодой человек: я даже вас принимал за любовника.
- То есть, попросту, вы хотите знать, что я здесь делаю?
- Благородный человек, милостивый государь, я далек от мысли, что вы он; я не замараю вас этою мыслию, но... но даете ли вы мне честное слово, что вы не любовник?..
- Ну, хорошо, извольте, честное слово, что любовник, но не вашей жены; иначе бы я не был на улице, а был бы теперь вместе с нею!
- Жены? кто вам сказал жены, молодой человек? Я холостой, я, то есть, сам любовник...
- Вы говорили, есть муж... на Вознесенском мосту...
- Конечно, конечно, я заговариваюсь; но есть другие узы! И согласитесь, молодой человек, некоторая легкость характеров, то есть...
- Ну, ну! Хорошо, хорошо!
- То есть я вовсе не муж...
- Очень верю-с. Но откровенно говорю вам, что разуверяя вас теперь, хочу сам себя успокоить и оттого собственно с вами и откровенен; вы меня расстроили и мешаете мне. Обещаю вам, что кликну вас. Но прошу вас покорнейше дать мне место и удалиться. Я сам тоже жду.
- Извольте, извольте-с, я удаляюсь, я уважаю страстное нетерпение вашего сердца. Я понимаю это, молодой человек. О, как я вас теперь понимаю!
- Хорошо, хорошо...
- До свидания!.. Впрочем, извините, молодой человек, я опять к вам... Я не знаю, как сказать... Дайте мне еще раз честное и благородное слово, что вы не любовник!
- Ах, господи, бог мой!
- Еще вопрос, последний: вы знаете фамилию мужа вашей... то есть той, которая составляет ваш предмет?
- Разумеется, знаю; не ваша фамилия, и кончено дело!
- А почему ж вы знаете мою фамилию?
- Да послушайте, ступайте; вы теряете время: она уйдет тысячу раз... Ну, что же вы? Ну, ваша в лисьем салопе и в капоре, а моя в клетчатом плаще и в голубой бархатной шляпке... Ну, что ж вам еще? чего ж больше?
- В голубой бархатной шляпке! У ней есть и клетчатый плащ и голубая шляпка, - закричал неотвязчивый человек, мигом возвратившись с дороги.
- Ах, черт возьми! Ну, да ведь это может случиться... Да, впрочем, что ж я! Моя же туда не ходит!
- А где она - ваша?
- Вам это хочется знать; что ж вам?
- Признаюсь, я все про то...
- Фу, бог мой! Да вы без стыда без всякого! Ну, у моей здесь. знакомые, в третьем этаже, на улицу. Ну, что ж вам, по именам людей называть, что ли?
- Бог мой! И у меня есть знакомые в третьем этаже, и окна на улицу. Генерал...
- Генерал?!
- Генерал. Я вам, пожалуй, скажу, какой генерал: ну, генерал Половицын.
- Вот тебе на! Нет, это не те! (Ах, черт возьми! черт возьми!)
- Не те?
- Не те.
Оба молчали и в недоумении смотрели друг на друга.
- Ну, что ж вы так смотрите на меня? - вскрикнул молодой человек, с досадою отряхая с себя столбняк и раздумье.
Господин заметался.
- Я, я, признаюсь...
- Нет, уж позвольте, позвольте, теперь будемте говорить умнее. Общее дело. Объясните мне... Кто у вас там?..
- То есть знакомые?
- Да, знакомые...
- Вот видите, видите! Я по глазам вашим вижу, что я угадал!
- Черт возьми! да нет же, нет, черт возьми! слепы вы, что ли? ведь я перед вами стою, ведь я не с ней нахожусь; ну! ну же! Да, впрочем, мне все равно; хоть говорите, хоть нет!
Молодой человек в бешенстве повернулся два раза на каблуке и махнул рукой.
- Да я ничего, помилуйте, как благородный человек, я вам все расскажу: сначала жена сюда ходила одна; она им родня; я и не подозревал; вчера встречаю его превосходительство: говорит, что уж три недели как переехал отсюда на другую квартиру, а же... то есть не жена, а чужая жена (на Вознесенском мосту), эта дама говорила, что еще третьего дня была у них, то есть на этой квартире... А кухарка-то мне рассказала, что квартиру его превосходительства снял молодой человек Бобыницын...
- Ах, черт возьми, черт возьми!..
- Милостивый государь, я в страхе, я в ужасе!
- Э, черт возьми! да мне-то какое дело до того, что вы в страхе и в ужасе? Ах! вон-вон мелькнуло, вон...
- Где? где? вы только крикните: Иван Андреич, а я побегу...
- Хорошо, хорошо. Ах, черт возьми, черт возьми! Иван Андреич!!
- Здесь, - закричал воротившийся Иван Андреич, совсем задыхаясь. - Ну, что? что? где?
- Нет, я только так... я хотел знать, как зовут эту даму?
- Глаф...
- Глафира?
- Нет, не совсем Глафира... извините, я вам не могу сказать ее имя. - Говоря это, почтенный человек был бледен, как платок.
- Да, конечно, не Глафира, я сам знаю, что не Глафира, и та не Глафира; а впрочем, с кем же она?
- Где?
- Там! Ах, черт возьми, черт возьми! (Молодой человек не мог устоять на месте от бешенства.)
- А, видите! почему же вы знали, что ее зовут Глафирой?
- Ну, черт возьми, наконец! еще с вами возня! Да ведь вы говорите - вашу не Глафирой зовут!..
- Милостивый государь, какой тон!
- А, черт, не до тону! Что она, жена, что ли, ваша?
- Нет, то есть я не женат... Но не стал бы я сулить почтенному человеку в несчастье, человеку, - не скажу достойному всякого уважения, но по крайней мере воспитанному человеку, черта на каждом шагу. Вы все говорите: черт возьми! черт возьми!
- Ну да, черт возьми! вот же вам, понимаете?
- Вы ослеплены гневом, и я молчу. Боже мой, кто это?
- Где?
Раздался шум и хохот; две смазливые девушки вышли с крыльца; оба бросились к ним.
- Ах какие! что вы?
- Куда вы суетесь?
- Не те!
- Что, не на тех напали! Извозчик!
- Куда вас, мамзель?
- К Покрову; садись, Аннушка, я довезу.
- Ну, а я с той стороны; пошел! Смотри же, шибче вези...
Извозчик уехал.
- Это откуда?
- Боже мой, боже! Но не пойти ли туда?
- Куда?
- Да к Бобыницыну.
- Нет-с, нельзя...
- Отчего?
- Я бы, конечно, пошел; но тогда она скажет другое; она... обернется: а ее знаю! Она скажет, что нарочно пришла, чтоб меня поймать с кем-нибудь, да беду на меня же и свалит!
- И знать, что, может быть, там она! Да вы - я не знаю, почему же - ну, да вы подите к генералу-то...
- Да ведь он переехал!
- Все равно, понимаете? она же ведь пошла; ну, и вы тоже - поняли? Сделайте так, что как будто не знаете, что генерал переехал, приходите как будто к нему за женой, ну и так далее.
- А потом?
- Ну, а потом накрывайте кого следует у Бобыницына; фу, ты, черт, какой бестолк...
- Ну, а вам-то что до того, что я накрываю? Видите, видите!..
- Что, что, батенька? что? опять за то же, что прежде? Ах, ты, господи, господи! Срамитесь вы, смешной человек, бестолковый вы человек!
- Ну, да зачем же вы так интересуетесь? вы хотите узнать...
- Что узнать? что? Ну, да, черт возьми, не до вас теперь! Я и один пойду; ступайте, подите прочь; стерегите, бегайте там, ну!
- Милостивый государь, вы почти забываетесь! - закричал господин в енотах в отчаянии.
- Ну, что ж? ну, что ж, что я забываюсь? - проговорил молодой человек, стиснув зубы и в бешенстве приступая к господину в енотах, - ну, что ж? перед кем забываюсь?! - загремел он, сжимая кулаки.
- Но, милостивый государь, позвольте...
- Ну, кто вы, перед кем забываюсь; как ваша фамилия?
- Я не знаю, как это, молодой человек; зачем же фамилию?.. Я не могу объявить... Я лучше с вами пойду. Пойдемте, я не отстану, я на все готов... Но, поверьте, я заслуживаю более вежливых выражений! Не нужно нигде терять присутствия духа, и если вы чем расстроены,- я догадываюсь чем, - то по крайней мере забываться не нужно... Вы еще очень, очень молодой человек!..
- Да что мне, что вы старый? Эка невидаль! ступайте прочь; чего вы тут бегаете?..
- Почему ж я старый? какой же я старый? Конечно, по званию, но я не бегаю...
- Это и видно. Да убирайтесь же прочь...
- Нет, уж я с вами; вы мне не можете запретить; я тоже замешан; я с вами...
- Ну, так тише же, тише, молчать!..
Оба они взошли на крыльцо и поднялись на лестницу в третий этаж; было темнехонько.
- Стойте! Есть у вас спички?
- Спички? какие спички?
- Вы курите сигары?
- А, да! есть, есть; здесь они, здесь; вот, постойте... - Господин в енотах засуетился.
- Фу, какой бестолков... черт! кажется, эта дверь...
- Эта-эта-эта-эта-эта...
- Эта-эта-эта... что вы орете? тише!..
- Милостивый государь, я скрепя сердце... вы дерзкий человек, вот что!..
Вспыхнул огонь.
- Ну, так и есть, вот медная дощечка! вот Бобыницын; видите: Бобыницын?..
- Вижу, вижу!
- Ти...ше! Что, потухла?
- Потухла.
- Нужно постучаться?
- Да, нужно! - отозвался господин в енотах.
- Стучитесь!
- Нет, зачем же я? вы начните, вы постучите...
- Трус!
- Сами вы трус!
- Уб-бир-райтесь же!
- Я почти раскаиваюсь, что поверил вам тайну; вы..,
- Я? Ну, что ж я?
- Вы воспользовались расстройством моим! вы видели, что я в расстроенном духе...
- А наплевать! мне смешно - вот и кончено!
- Зачем же вы здесь?
- А вы-то зачем?..
- Прекрасная нравственность! - заметил с негодованием господин в енотах...
- Ну, что вы про нравственность? вы-то чего?
- А вот и безнравственно!
- Что?!!
- Да, по-вашему, каждый обиженный муж есть колпак!
- Да вы разве муж? Ведь муж-то на Вознесенском мосту? Что ж вам-то? Чего вы пристали?
- А вот мне кажется, что вы-то и есть любовник!..
Скачать полный текст (76 Кб)
Перейти на страницу автора
|
|